Простые истины
Упасть намного легче, чем подняться.
пойти на дно быстрей, чем устоять…
По жизни проще в легком ритме танца,
чем ежедневной силой – реки вспять.
За спинами уверенней на круче,
удачней автостопом по пути.
С «коронной» крышей не пугают тучи,
а если горы – можно обойти.
Казалось бы, всё ясно и понятно –
вот истины, ведущие к венцу.
Но слышать их не каждому приятно,
они, скорее, слабому к лицу.
Рандеву
Рандеву с самим собой
в чистом поле, в предрассветье,
где степное многоцветье
спит под утренней росой.
Где пока что тишина
не нарушена жужжаньем
и весёлым щебетаньем
после радужного сна.
Полчаса на рандеву
с тишиною безмятежной
в красоте степи безбрежной…
Не во сне, а наяву.
Прошлое
Расплавляется зноем не прошлое время,
а память.
Не по снегу следы,
а по сердцу и грешной душе.
Злые будни смывают надежду,
как будто цунами,
подгоняя реальность
под рамки житейских клише.
Вся романтика грез
постепенно стирается болью,
отражаясь обидой
в заплаканных чьих-то глазах.
Поздно что-то менять
и ссылаться на горькую долю –
время быстро течёт,
превращая всё прошлое в прах.
Уходит осень…
По инею обледенелых крыш
уходит осень. Тихо, неуклюже.
Как будто бы обиженный малыш,
что не пустили погулять по лужам.
Печаль и грусть, слезинки на глазах,
манто из листьев брошено на плечи,
и журавлиным клином в небесах
напоминание о зимней встрече.
Скользя по крышам, молча, не спеша,
уходит с запоздалой птичьей стаей…
Отверженная женская душа
теперь весною только лишь оттает.
Первый мороз
Однажды утром молодой мороз
впервые заковал все лужи в латы.
Да так старался, что дворовый пес
совсем озяб и подморозил лапы.
Принарядил деревья в бахрому
и, наслаждаясь утренней истомой,
мороз разрисовал под хохлому
углы оконных стёкол в каждом доме.
Затем все крыши чинно, не спеша,
запрятал под вуаль из перламутра…
Но через час проказы малыша
свело на нет сияющее утро.
Васильковое утро
В васильковый ситец
нарядилось поле,
за ночь превращаясь
в голубое море,
и былую юность
в свете перламутра
пригласило встретить
вместе это утро.
Под лучами солнца
юность, как и прежде,
щеголяет в поле
в ситцевой одежде,
наслаждаясь счастьем,
что с утра под осень
довелось украсить
васильками косы.
В юность
По тропинке, мечтой запорошенной,
невзирая на козни усталости,
ускользаю тихонько горошиной
от превратностей будущей старости.
А в котомке, заштопанной юностью,
две горбушки вчерашней беспечности,
лист бумаги, исписанный глупостью,
и остатки мечтаний о вечности.
Сердце снова – костер вдохновения,
нет в помине обыденной слабости…
Несравнимо ни с чем наслаждение
убегать от превратностей старости.
К женской душе…
(По мотивам стихотворения «Вернулась»
Эльвиры Зениной, г. Омск)
Усталые плечи, опущены руки,
на миг позабыты извечные муки,
на пару минут ни серьезной, ни строгой,
ни самой красивой, но вновь недотрогой.
Без лживых зеркал, без звонков телефона,
без ропота слов и без вальса-бостона.
без всяких забот о глазах и ресницах,
о дерзко написанных кем-то страницах,
о самой занудной на свете работе,
о буднях в тумане до самой субботы…
Всего лишь на миг на свиданье с душою.
Прости – без тебя… На мгновенье – с собою.
Уходящий февраль
На лихой кобылице с распущенной белою гривою
покидаем февраль и спешим за волшебной весной.
Только вот почему-то лошадку излишне игривую
по утрам нелегко успокоить апрельской слезой.
Разыгралась с метелью в любимые снежные салочки –
не помеха мороз, если в юность стремится душа.
Уходящей зимой все ночные морозные шалости
ровным счетом под утро не стоят простого гроша.
Пробежит пару дней и исчезнет февраль за околицей –
улетит кобылицей в таёжные дни января.
В утомленной груди наконец-то душа успокоится
и поймет, что грустила всю зиму о прожитом зря.
Последний зимний день
Натянутую кепку набекрень
почти срывает ветер-озорник.
По мостовой последний зимний день
спешит, приподнимая воротник.
Опущенные плечи выдают
обиду на весеннее тепло –
на север направляет свой маршрут,
а в город солнце нежное пришло.
Сквозь облака натянутой струной
на землю луч и… на щеке слеза.
Прощаются с холодною зимой
счастливые весенние глаза.
Последний снег
Пока последний мокрый снегопад
плетётся на февральское прощанье,
успей поймать волшебный женский взгляд
и первое весеннее дыханье.
Успей войти в неповторимый миг
рождения загадочной улыбки
из первых чувств еще довольно зыбких…
Пока одной, но сразу на двоих.
Прими весенний искренний совет:
не отставай – беги за счастьем следом,
пока её хрустальный силуэт
не занесло последним зимним снегом.
Масляна неделя
Ну, наконец, друзья, пора
откушать в масляну неделю
блинов десятка полтора,
а утром вновь блины с похмелья!
На сердце стало веселей –
девчонки с каждым часом краше.
На небе солнышко теплей
и все вокруг поёт и пляшет!
А ну, скорее улыбнись!
Не хмурь ты брови понапрасну –
на Масленицу наша жизнь,
как в ранней юности – прекрасна!
Утро понедельника
Раз моргнёшь – пройдет суббота,
два – промчится воскресенье,
три – обратно на работу…
Слишком быстро, к сожаленью.
Выручает чашка кофе –
от невзгод одно решенье!
А без кофе на Голгофе
не бывает настроенья.
Так что, друг, одну – за счастье,
две – за вечер в воскресенье,
ну, а третья – от ненастья
и за чудо вдохновенья.
К поэтам совести
Запутанные речи, озлобленные лица,
опущенные плечи, как будто из темницы.
Подкупленная совесть, распроданное счастье,
что превратилась в помесь слепого безучастья.
Испорченные вкусы, навязанные свыше,
российские ресурсы под иноземной крышей,
обещанные ссуды под нулевым процентом
и бытовые путы под ложным аргументом.
Обыденная проза без всяческих приправок,
как вечная угроза лишения надбавок…
Найдутся ли поэты стихом взорвать сознанье?
Давно их ждут сюжеты достойные вниманья.
Городская суета
Поток столичной суеты
снаружи выглядит солидно.
Но почему-то доброты
внутри толпы почти не видно.
На лицах – грустные глаза,
в морщинках прячутся потери.
У многих – скудная слеза,
а на висках следы метели.
Спешит всю жизнь по мостовой
без лишних слов, имён и отчеств
поток безликих одиночеств
на встречу с собственной судьбой.
Снова в детство
Умоляю, отпустите
из квартиры в чисто поле,
чтоб с ума сойти от воли
вместе с утренней зарёй,
а ещё – в пчелиной свите
отыскать себе подругу
и по замкнутому кругу
снова в детство за мечтой.
Разрешите, ради Бога,
стать на миг простой букашкой,
превратиться в крылья пташки
или в чью-нибудь звезду…
И судить не надо строго,
что порой хотят седины,
невзирая на морщины,
утром в детскую мечту.
Беспечность
Как сложно отвыкнуть от юности,
на новой ступени до вечности:
в речах – совершенные умницы,
а в деле – по краю беспечности.
Наскоком житейские мудрости
освоить пытаемся в зрелости,
при этом от собственной глупости
уйти не хватает нам смелости.
На новой ступени сознания
свыкаемся долго с новинками
и прежние наши желания
ложатся на сердце морщинками.
Кому посчастливится далее
взбираться ступенями вечности,
избавиться надо заранее
от глупости юной беспечности.
Тропинки мечты
Тропинками мечты по сорнякам тревоги,
в тумане бытия среди сплошных утрат
ведут куда-то вдаль израненные ноги.
И негде отдохнуть, и нет пути назад.
Пора бы на привал, но где остановиться?
Где отыскать приют в тумане бытия?
Вокруг почти везде озлобленные лица –
в плену своих забот им всем не до тебя.
Не стоит отдыхать, зовут пути-дороги.
Что толку о себе, подумай о других –
им так же суждено преодолеть пороги,
и далеко не все похожи на святых.
Кому-нибудь из них нужно твое участье,
надежное плечо и крепкое весло –
тропинками мечты в обыденное счастье
добраться одному ужасно тяжело.
Перед неизвестностью
Поверь в меня и в самый трудный час,
когда в пути совсем иссякнут силы,
моя любовь пускай в последний раз
тебя спасёт от призрака могилы.
Пожалуйста, надейся на меня.
Когда унынье заморозит душу,
согрею у семейного огня
и никогда сей клятвы не нарушу.
Прошу не верить лепету седин
о предстоящей некогда потере –
я происку безжалостных морщин
закрою навсегда однажды двери.
Прости, что не всегда с тобою мил,
за мелкую житейскую погрешность…
И это все, о чём бы я просил,
входя с тобой в седую неизвестность.
Ожиданье встреч
Что может стоить ожиданье встреч?
Особого душевного стремленья
добром наполнить будущую речь
в минуты предстоящего общенья.
Полдюжины видений в полусне,
бессонницы наивного желанья
остаться после встречи в той весне,
что может подарить воспоминанье.
Потока мыслей, бьющего ключом,
волнения, бегущего по нервам
живительно причудливым ручьем
и тьмы идей, подобных шустрым сернам.
Невидимо таинственная нить,
сплетённая минутами волненья…
Ну, разве можно чем-то оценить
преддверье долгожданного общенья?
Московская встреча
Глаза в глаза, и мысли в жерновах.
Забыто все, что мыслилось доныне.
Неразбериха в скомканных словах
и логики не видится в помине.
Сердца наружу, души пополам.
Эмоции зашкаливают разум –
подобно необузданным ветрам,
им так охота выплеснуться сразу.
Как хочется поведать обо всем,
услышать голос, что пока неведом,
насытиться приветливым теплом,
а не московским фирменным обедом.
Успеть за день волненью вопреки
обогатиться дружеским общеньем;
прощаясь, при пожатии руки
подзарядиться вечным вдохновеньем.
Награда
Награду в жизни, вроде бы, не ждешь
в пылу извечных дел и будничной работы.
Но чтоб совсем, так это все же ложь –
душа нуждается в какой-либо заботе.
Всегда приятны добрые слова
за преждевременно истрепанное сердце,
за те, казалось бы, обычные дела,
но характерные лишь опытным умельцам.
Не так важна награда за труды,
куда важней плечо, забота и улыбка.
Десяток слов душевной теплоты
дороже всех прикрас из золотого слитка.
Не каждый удостоился наград,
но плох солдат, что не мечтает в генералы.
Таланту и усердью нет преград –
вознаградят и их когда-нибудь хоралы.
Температура осени
Опять сегодня минус три.
Не по погоде, а по сердцу,
что целый день в моей груди
подобно спящему младенцу.
Не бьётся от волненья пульс,
не слышно пылкого дыханья.
Видать, истратился ресурс
на всевозможные желанья.
Не ожидается прогноз
на плюс четыре или восемь.
Сердечной амплитуды ось
опять опустится под осень.
А, может, все-таки мне лжет
осенний градусник погоды?
Пусть набирает оборот
в душе весна назло природе!
Мечта
Давай сегодня вместе убежим
в лучах зари без всякого предлога
от вездесущих скоростных машин
и отравляющего душу смога.
От серости исписанных домов,
от едкости подъездного угара,
обклеенных рекламами столбов
и глупого заморского пиара.
Сбежим от всех, останемся одни
на пару дней под сенью листопада.
С небес ночами соберем огни,
а утром в танце с ними до упада.
На двое суток в тихий уголок.
И не нужны какие-то предлоги…
Для нас с тобой вполне приличный срок,
чтоб облегчить житейские дороги.
Россиянкам
Просыпаясь на рассвете, лёгкой птахой до заката…
Ежедневно – муж и дети, уйма планов на зарплату,
губки бантиком, сапожки, строгий офис и отчёты,
километрами дорожки с воскресенья до субботы.
По секрету между делом о новинках мира моды,
сотой серии на первом и причудливой погоде,
пять минут на шарм в салоне, полчаса на магазины
и всё той же птахой в доме с легким ужином в корзине.
Ну, скажите, кто полжизни может выглядеть девчонкой,
то кокетливо-капризной, то манящей Незнакомкой,
чаровницей и гадалкой, обаяньем без морщины,
удивительной хозяйкой и загадкой для мужчины?
Ну, конечно же, Алена и кубанская Оксанка,
вологодская Матрена и любая россиянка,
что милее всех на свете и красой своею свята…
Кто голубкой на рассвете и загадкой на закате.
Юрию Петровичу Ремеснику
Не хватит слов, чтоб высказать восторг
от доброты, таланта и уменья
не разводить заслугам глупый торг,
а оставаться центром всепрощенья.
По четным он обычный человек,
и не по четным – тоже обаянье.
Обвенчан с лирой песенной на век,
смущен от всенародного признанья.
Не надо слов и оды не к чему –
от всех похвал давно закрыты двери.
Притихший зал и взоры к одному,
кто может словом целый мир измерить.
Таких не часто русская земля
рождает для измученной России,
и счастье, что под сенью ноября
явился нам поэзии Мессия.
Не спеши
Подожди, не торопись,
загляни прохожим в лица.
Без того шальная жизнь
пролетает, словно птица.
Не спеши, остановись.
В день весенний и пригожий
улыбнись слегка прохожим,
отправляя душу ввысь.
И на лицах пустота
вмиг заполнится улыбкой,
потому, что доброта
посильней волшебной рыбки.
Только встретиться в толпе
с ней почти что невозможно…
Не спеши, совсем несложно
заглянуть в глаза судьбе.
Разные
Каждый видит то, что хочет, что его душе милее.
Для кого-то день короче, а кому-то ночь длиннее.
Необстрелянный – по небу, реалист – с пером синицы.
Кто умнее, тот о хлебе, кто глупей – о загранице.
Все мы разные и все же, в каждом – мамины страданья.
Почему же не похожи наши мысли и желанья?
Почему дороги к храму превращаются в наживу,
и жалеют ветераны, что не тем они служили?
Промывают чьи-то души золотые унитазы,
а нужда устала слушать депутатские рассказы.
Наши взгляды и стремленья не похожи друг на друга,
и терпенье, к сожаленью, вновь по замкнутому кругу.
В ожиданье нет просвета – тот же Кесарь и Иуда,
те же мысли без ответа и душевная простуда.
Не желай всего и сразу, выходя с утра в дорогу;
избегая зла заразу, доверяйся только Богу.
Грифы и рифмы
Под луною рожденные рифмы,
что прошли через бури и рифы,
рано утром безжалостно в клочья
растерзают безликие грифы.
Проявив заурядное рвенье,
руководствуясь чьим-либо мненьем,
беспардонно слова в многоточье
превратят по чужому веленью.
Птичьим мыслям к чему состраданье?
В них главенствует только желанье
выпить кровь из беспомощной рифмы
и привлечь к серым птицам вниманье.
Но бессмертные светлые строки,
побеждают любые пороки –
из растерзанных рифм повсеместно
прорастают святые пророки.
Реалии жизни
Безумный мир – безжалостная драма.
Сжимает сердце в жесткие тиски,
как будто на коленях в тёмном храме,
где всё святое гибнет от тоски.
Душа парит над сенью океана –
ей пережить немало суждено,
чтоб миновать объятия стакана
и не уйти от ужаса на дно.
Лишь сильный духом удостоен воли.
Он не согнётся жалкою дугой
под тяжестью безвыходности доли
и каждый день готов идти на бой.
Вся жизнь – борьба, и постулат извечен.
Желать не значит запросто иметь.
Успех в заветной цели обеспечен
тому, кто душу не менял на медь.
Простые истины
Потешаться над чьим-то изъяном –
ожидать наказания свыше.
Похваляться набитым карманом
и внезапно остаться без крыши.
Рыть другому коварную яму,
все равно, что идти по болоту.
Заниматься пустыми делами –
попадать под влиянье кого-то.
Не обдумав решенье задачи,
не дождаться улыбки Фортуны.
Не вернуть покупателю сдачи –
потерять слишком круглую сумму.
Вроде, ясно – простая основа,
никому это вовсе не новость,
но пытаемся снова и снова
обмануть молчаливую совесть.
Рандеву со скукой
Беру дрожащими руками
бокал, наполненный разлукой,
давлюсь неполными глотками
на рандеву с коварной мукой.
Съедает душу постепенно
тоской отравленное зелье,
и шепчет мука вожделенно:
«Глоток оставим на похмелье?».
Но к счастью в пьяное сознанье
наитием доходят звуки:
«Не стоит уделять вниманье
пустым словам коварной муки.
Послушай доброго совета:
не пей отравленное зелье –
разлука только до рассвета,
а встрече не нужно похмелье».
Счастливый март
Который день неугомонный март
по крышам, как по замкнутому кругу,
котом взъерошенным, войдя в азарт,
летает за любимою подругой.
Так закружила голову весна,
что кажется счастливому парнишке
прекрасных чувств уже, поди, с излишком –
и без того неделю не до сна.
Не в силах он ни справиться с собой,
ни усмирить причудливость погоды,
лишь наяву за сказочной мечтой,
а не во сне уже почти полгода.
Наивный март! Влюбленностью такой
ты наделён, как первенец, Всевышним –
безумство счастья не бывает лишним
загадочно-божественной весной.
Раннее утро
Ночь почти на исходе. Взъерошена дрожь.
Первый луч на стене на воришку похож.
Где-то слышится звук тормозящих машин.
Сон нарушен слегка пробужденьем морщин.
Предрассветная тишь. Неохота вставать.
В заколдованной мгле остается кровать.
Две минуты раздумий. Прощанье со сном.
Зарожденье зори за оконным стеклом.
Миг коротких секунд и закончена ночь.
Луч-воришка теперь веселиться не прочь.
Под морщинками век высыхает слеза –
утро новых надежд открывает глаза.
Первый вздох, и из сердца: «Скорее очнись!
Начинается день, просыпается жизнь.
Не проспи своё счастье. Не нужен покой
тем, кто чист перед Богом и молод душой».
***
Дождь никогда не приходит без стука
и не врывается в душу с рассветом.
Он где-то в парке под вечер со скукой
кофе глотками, а ночь – с сигаретой.
Отблеском прошлым затертого глянца
между витрин под неоновым светом
может бродить и несчастным скитальцем
утром стучаться в счастливое лето.
Может, раскрасив листву под зарницу
кистью изношенной стареньких сосен,
временно лето упрятать в темницу,
переступая слезинками в осень.
Быстро проходит веселье и скука,
летом жара, а зимою ненастье.
Дождик весною заходит без стука,
чтоб разбудить задушевное счастье.
Приазовская весна
Как знаком неровный почерк
из набухших первых почек,
воробьиной бойкой трели
на бульваре после сна.
Если зимняя усталость
с азовчанками рассталась
под мелодию капели,
знать, в Азов пришла весна.
Если шустрая «низовка»
с молодецкою сноровкой
в наше старое Задонье
половодьем до окна,
то, конечно, каждый знает
что по-мартовски гуляет
с казаками на приволье
Приазовская весна.
Донская осень
Не устану донскими просторами
восхищаться в канун октября,
тополями с чудными уборами
и казачкой младой у плетня.
Приоткрытыми сельскими ставнями,
мимолетными вспышками гроз
и под вечер над сонными плавнями
удивительным танцем стрекоз.
Терпким вкусом «Донского игристого»,
щедрым даром цимлянской лозы,
красотой ковыля серебристого
после первой осенней грозы.
Кто не верит, что может узорами
рисовать каждым утром заря,
полюбуйтесь донскими просторами
хоть однажды в канун октября.
***
Наедине всю ночь с тобой.
Вернее, с глянцевым портретом,
запечатлённым прошлым летом,
видать, неопытной рукой.
Не получается забыть,
как полуночные запреты
на все вопросы и ответы
порвали между нами нить.
Что недопитое вино
в бокале утренней надежды,
как всё, что было с нами прежде,
разлукой вылито в окно.
Давно пора душе забыть
про все глупейшие запреты
и глянцем нового портрета
связать разорванную нить.
Слова уходят за порог…
Слова застыли у двери.
Одно мгновенье на раздумье.
Не размышляй, останови –
в них только внешнее безумье,
а где-то теплится в душе
надежда – может, обойдется
и не отпустит в неглиже
встречать обугленное солнце?
Слова уходят за порог
и растворяются в закате…
Тому, кто их не уберёг,
теперь не избежать расплаты
и ждать в безмолвии ночи
прихода нежного рассвета
у догорающей свечи.
Не уберег? Не жди ответа.
Вечность
Все временно. И даже то, что вечно
меняет форму, а порою суть.
Любая жизнь на свете быстротечна,
как не пытайся время обмануть.
Все по спирали движется куда-то,
но что-то возвращается назад.
Не переспорить мудрого Сократа,
что истина дороже во стократ.
Все временно – и боли, и разлуки,
осенний дождь и летняя жара.
Не стоит разводить печально руки,
что, мол, сегодня хуже, чем вчера.
Проходит все, но остается вечность.
Пусть в новой форме, в истине иной…
Так хочется, чтоб слово «человечность»
преобладало в вечности земной.
Рождественская песнь
Блаженна истина Любви,
земле дарованная Богом…
Не утопить её в крови,
тернистым не сломить дорогам,
не устрашить коварством зла,
не запугать любой потерей –
она в сердцах людей жива
своей божественною верой.
Рожденная святой в хлеву
под Вифлеемскою звездою,
несёт по свету доброту
и заполняет мир собою.
Она взывает к нам: «Приди
под своды Божьего чертога!»…
Блаженна истина Любви,
земле дарованная Богом!
Перед декабрём
Ноябрём укрываются грозы,
в паутинки запрятав закаты…
Лета бабьего теплые грёзы
превратятся в снежинки когда-то.
Вечерами озябшие тени
укрываются на ночь в подъездах,
холода постепенно метели
собирают на дальних разъездах.
Скоро город укроется шалью,
под ушанки запрячутся крыши
и осенних мотивов с печалью
в зимнем парке никто не услышит.
Бабье лето уходит в морозы,
как бы этого мы не хотели…
Очень жаль, что осенние грёзы
в декабре заметают метели.
Русь простая…
На затворках всех разрушенных надежд,
за трущобами немыслимых проблем
ловко спрятана от фирменных невежд
Русь простая, что не признана ни кем.
Под заморскими обертками витрин,
на экранах с разговором ни о чём
не видать её… Она не для смотрин –
деревенская, с прострелянным крылом.
Но жива пока, сознанью вопреки,
незнакомая для развращенных глаз,
у наполненной заботами реки…
Незаметная, без лживости прикрас.
Русь простая, что живет на хуторах!
Кто когда-нибудь заметит и тебя?
Кто же вспомнит о мозолистых руках
и омоет из волшебного ручья?
Донские красоты
Иноземные красоты не заманят душу в сети,
ей милее без заботы на Дону встречать рассветы,
любоваться дончаками ранним утром в чистом поле,
вечерами наслаждаться песней о казачьей доле.
У заброшенных курганов слушать байки и сказанья
о походах атаманов и борьбе за выживанье,
о былой казачьей славе, закаленной в дни сражений,
и красе донского края, что достойна восхищенья.
Не найти на белом свете пухляковские закаты,
приазовские рассветы и калиновские хаты,
осетровые затоны, камышовые лиманы
и святые перезвоны, уходящие в туманы.
Так зачем душе стремиться в европейское заморье,
если тени заграницы у казачьего подворья?
Чужеземной красотою не прельстят любые сети,
если раннею весною на Дону встречал рассветы.
Парадоксы истории
Новоиспеченные Сократы,
ваши мудрости оплачены сполна –
честь и правда вами же распяты,
только истина по-прежнему одна.
Нынешние горе – Авиценны,
где находите вы с позолотой нить?
Только души все-таки бесценны,
их безнравственностью вряд ли оценить.
Гордые, с душою Герострата,
воротилы миллиардов с барышом,
вам бы всем с бюджетною зарплатой
на Канарах бегать голышом.
Всякое в истории бывало,
не диковинка и электронный век,
но ценой останется начало,
что даровано ей свыше – Человек.
***
Ножом по сердцу лживые слова,
гвоздем в душе слащавость обещаний –
прописанные в кодексах права
всё также дремлют в залах заседаний.
Они же есть, тревоги никакой,
известны всем законами скрижали,
а кто-то свечи в храм за упокой –
обязанность давно в соседнем зале.
В нём не заснешь – не медлит эшафот
призвать к себе за мелкие ошибки.
Качать права? Совсем наоборот –
в реальной жизни всё довольно зыбко.
Душа всегда надеждами жива,
что, может быть, в итоге совещаний
обязанность и личные права
единством станут вместо обещаний.
«Двойки»
От возраста находок вдалеке,
от бантиков за партами тем паче,
но, как и прежде, «двойки» в дневнике
за те же нерешённые задачи.
По-прежнему пытаемся списать
решения и нужные советы –
через плечо в соседскую тетрадь
гораздо проще, чем искать ответы.
Надеемся по-детски – пронесёт,
не подведут испытанные плечи.
Не верится, что кончится полёт,
и тот звонок последний недалече.
Видать, все «двойки» не пошли нам впрок,
хоть мир по-прежнему довольно зыбок –
не научились извлекать урок
из промахов, осечек и ошибок.
Случайная встреча
Если солнце, блуждая по кругу,
вдруг заметит знакомые лица,
моментально в душе загорится
притягательность к давнему другу.
И найдется минута для встречи,
на расспросы о жизненных планах,
на советы, где лучше подлечат,
и на слёзы о дырах в карманах.
За минуту о счастье и горе,
о проблемах политиков мира,
о соседях на дачном подворье
и новинках ночного эфира.
Пусть до боли знакомо причастье
и, казалось бы, встреча банальна,
но из этих минут неслучайно
состоит наше личное счастье.
Прежнее счастье
В час расставания с каверзной ночью
можно случайно в осколках желаний
прежнее счастье найти, между прочим,
словно забытую мелочь в кармане.
И, невзирая на тучи ненастья,
тут же устроить душе новоселье,
с ранней зарёй пригласив на веселье
вновь обретённое прежнее счастье.
Если осколки слезами не смыло,
если по-прежнему прячется где-то
в клапанах сердца волшебная сила,
прежнее счастье вернётся с рассветом.
Только храните её днем и ночью,
чтоб не разбилось, как ваза желаний.
Дважды не склеишь никак, между прочим,
и не найдешь, словно мелочь в кармане.
Две строки
Кто-то скажет: «Повезло, одарил Господь талантом».
Кто-то хмуро: «Ремесло, гонорар всему гарантом».
Третий злостно: «Удивил… Каждый сможет пару строчек,
не прикладывая сил написать, когда захочет».
Мнений много, но строка не рождается случайно,
путь избрав, наверняка, самый сложный изначально.
В клочьях порванных страниц сотни всяческих сюжетов,
слезы вымышленных лиц и вопросы без ответов.
Перечеркнуты слова, мысли в поиске сравнений
и душа едва жива под давлением сомнений.
Не спешите осудить взглядом сонным две страницы,
отыскать в них смысла нить сложно, если вам не спиться.
Лучше вдуматься душой, что сокрыто в междустрочье,
пусть придет само собой осознанье многоточья
и тогда, скорей всего, сердце выдохнет: «Прекрасно!»…
Две строки не ремесло, их судить с плеча опасно.
***
Сердце бедное на грани, между «до» и грустным «после»,
между вечером и ранью, между прошлым или возле.
Утверждать, что «до» прекрасно, а потом неинтересно –
это в принципе опасно или вовсе неуместно.
Что ушло, вернется позже, как случайная причуда,
а вот что прошло, похоже, не вернётся ни откуда,
и останутся на веки «до» и «после» расставанья
перетруженные веки и сердечные желанья.
До разлуки чьё-то счастье, до весны ужасный холод.
После первого ненастья для тепла прекрасный повод.
До последнего – надежда, до утра – минуты страсти,
и с улыбкой, как и прежде, оптимист у львиной пасти.
Сколько времени на «после» знает только лишь Всевышний,
и откладывать на вёсны мысли новые излишне…
Надо жить на этой грани, где и «до», и тут же «скоро»,
между вечером и ранью, где вчерашний миг и новый.
К своей душе
В пылу хлопот житейской кутерьмы
прошу, душа, не погрузись в сомненье –
наперекор превратностям судьбы
наполни смыслом каждое мгновенье.
Не придавай значение словам,
пропитанным слащавостью дурмана;
не позволяй завистливым глазам
сменить тебя на серебро кармана.
Прошу, душа, не вздумай приберечь
на всякий случай придорожный камень,
а лучше ароматом Божьих свеч
лечи других, кто невниманьем ранен.
Проси ночами милости Творца
оставить разум бренный без изъяна,
чтоб путь пройти до самого конца
без глупости, коварства и обмана.
Незаметное счастье
Глупо верить слепым кривотолкам,
что давно наше счастье по полкам
разложили неведомо где-то
и живем мы во тьме без просвета.
Просто счастье всегда незаметно
за столом у семьи многодетной,
в еле видной улыбке шахтера
и в глазах воспаленных шофера.
Наше счастье у мамы в ладошках,
в первоцвете весны за окошком,
в дневнике у отличника сына
и на собственной даче в корзине.
Пусть оно не мозолит экраны,
не звенит ежедневно в кармане,
но зато укрывает в ненастье
незаметное скромное счастье.
Для другого
Чтоб от зависти сердце не ныло,
лучше чаще другим улыбаться.
Вот увидишь – покажется милым,
разделённое надвое счастье.
Вместо соли на старую рану –
пару слов в одобрительном тоне,
и с приветливым взглядом к тирану,
чтобы совесть проснулась на троне.
Вместо битой посуды – под вечер
рандеву в романтическом зале,
шаль из лунной дорожки на плечи
и любовь в серебристом бокале.
Чтоб хорошее мчалось по кругу,
возвращаясь когда-то обратно.
И не важно – врагу или другу,
лишь бы было кому-то приятно.
Ушедший день
В проёме жизни чья-то тень.
Скорей всего, апостол Павел
еще один греховный день
блуждать по вечности отправил.
Еще один обычный миг
ушел сквозь жизненные двери.
Грехопаденьем за двоих,
без доброты, любви и веры.
Ушедший день, признав вину
в песках пустыни отчужденья,
вернется к Павлу и Петру
за божьим словом всепрощенья.
И мерой прожитого дня
здесь станут не слова, а дело;
не скоморошья беготня,
а сила духа перед телом.
Семейная мечта
Живет чудесная семья,
девятерым готовит ужин.
И знают верные друзья,
что их союз любовью дружен.
Семья мечтает об одном,
чтоб вместо тесной комнатушки
«верхи» им хату… И причём,
хотя бы младшим по подушке…
Мечта разбилась навсегда,
когда майдан залился кровью,
и всенародная вражда
отозвалась семейной болью.
Когда чума по всей стране,
когда долги с Европой в дружбе,
кто вспомнит о простой семье?
Кому народ скорбящий нужен?
***
Превращаются руки в объятия зверя,
обещанием льётся искусная ложь.
Безрассудность слепая в открытые двери,
а предательство в сердце безжалостно нож.
Ничего, кроме всплеска душевной печали
и отсутствия выхода в прежнем пути.
Ничего, кроме блеска отточенной стали
и немыслимой боли в несчастной груди.
Траектория мыслей обидных вопросов
через старый порог за ушедшей мечтой –
неужели случайно замерзшие росы
отогреть невозможно мужской добротой?
Легкомысленность женщин синоним потери,
звук её каблуков с увлечением схож…
На душе ничего, только хочется верить,
что по тёплой росе всё равно ты придешь.
Вечная весна
Во всем виновата весна-озорница,
что юному сердцу ночами не спится,
что третью неделю набухшие почки
мечтают скорей превратиться в листочки.
Что хочется кожаной новой борсеткой
сразить равнодушье красивой соседки,
и чтоб доказать, что мужик под окошком,
порой помахать кулаками немножко.
А вечером глупая мысль отчужденья
в кривых зеркалах пробуждает сомненье,
лишая сознанье любых полномочий,
и хочется выть на луну среди ночи.
Взрослеют года и меняются лица.
И вот уже сын умудрился влюбиться
в совсем незаметную дочку соседки…
И новые почки набухли на ветке.
Вечер на двоих
Испеки нам с тобою пирог
из вчерашних счастливых мгновений,
всех исхоженных прежде дорог
и забытых напрасных сомнений.
Завари свой особенный чай
с лепестками весенней сирени,
что ложилась порой невзначай
на любимые мною колени.
Застели добродушием стол,
несравнимым ни с чем обаяньем,
что когда-то случайно нашел
под берёзой на первом свиданье.
Посидим в тишине у окна
под свечами живого участья,
выпивая глотками до дна
наш напиток семейного счастья.
Проходит ночь…
Проходит день, проходит ночь
с душевным вздохом наслажденья,
и время, улетая прочь,
легко дарует всепрощенье.
Но это будет не всегда –
часы не могут быть нетленны.
Убереги их от измены
в преддверье Божьего суда.
Переступи через порог
обид за прошлые утраты,
где пыль не пройденных дорог
и слово острое от брата.
Прости всем северным ветрам
за то, что истязали тело,
и приступая утром к делу,
доверься искренним сердцам.
Полет
Как доброта тождественна печали,
так и тепло синоним у любви,
и если нерешительность в начале,
то ожидай вскипания крови.
Не все прекрасно, что блестит лучами,
порою прячет истину мазок,
и если скромность не сильна речами,
то убедить способна между строк.
К оригинальным так же, как к банальным
из вечности протянется рука,
но истина на полотне батальном
останется на долгие века.
Любая ночь не выдержит рассвета,
не вечно длится творческий полет,
но если сердце добротой согрето,
оно в полёте вряд ли подведет.
Пожелание
Если третью неделю не спится
от душевной загадочной боли,
не скупитесь мечтам при зарницах
расстилать васильковое поле.
Если в сумерках робкое счастье
не находит дорогу из ночи,
умудряйтесь в зарю превращаться
чтобы путь оказался короче.
У прилавка за лёгкой удачей
не толпитесь полжизни без толку,
лучше вечер с друзьями на даче
или новая книжная полка.
И пока у озёрного глянца
не исчезла загадка рассвета,
не стесняйтесь росой умываться
ни весной, ни на краешке лета.
Жизнь наискосок
Житейский дождь сквозь дни и ночи
слезами прошлого в висок
стреляет метко, между прочим,
и жизнь, как дождь – наискосок.
Не ускользнуть от неудачи,
не спрятать под одним зонтом
все нерешённые задачи,
что не решаются вдвоём.
Не избежать минуты славы,
потерь тяжёлых на пути,
как невозможно перевалы
без силы воли перейти.
Пусть дождь в висок и днём, и ночью,
но кто читает между строк,
тот понимает, между прочим –
жизнь не всегда наискосок.
***
Сквозняк вопросов в сдавленной груди,
затишье мыслей в тупике ответов.
Безжалостно продажные дожди
надежду вымывают из рассветов.
Дуэль вопросов «Кто?» и «Почему?»,
«Кто виноват?» на месте секундантов.
Исход неясен в жизни никому,
и даже тем, кто с блеском аксельбантов.
Как чернота белеет в снегопад,
так истина тускнеет под словами
и отвечаем часто наугад
на вечное: «А что же будет с нами?».
Хоть варианты выстроились в ряд,
на горизонте не видать ответа –
амбиции готовы утверждать
без помощи разумного совета.
***
Нельзя беспардонно и попросту
судить о возможностях времени,
что будто у старшего возраста
разрыв с молодым поколением.
Что будто заслуженной старости
нет дела до юной наивности.
Её, мол, теперь не касаются
излишки лихой экспрессивности.
Всё в жизни слегка относительно,
не возраст в ответе за глупости –
и юность, порой, убедительна,
и зрелость бывает без мудрости.
Не стоит чужие возможности
судить с колокольни призрения –
у каждого возраста сложности
и радость минуты прозрения.
Мир желаний
Открываю дверь, и ещё одну,
а за ней опять возникает дверь…
Замедляя шаг, прохожу во мглу
чьих-то горьких бед и земных потерь.
Не могу шагнуть в темноте утрат
всех былых надежд и вчерашних грёз.
За собой закрыть я давно бы рад
дверь душевных мук и сердечных слёз.
Запереть на ключ пыл холодных фраз,
пафос громких слов и пустых похвал,
маски лживых лиц, что от добрых глаз
прикрывают днем злобный свой оскал.
Где найти ключи и закрыть навек
темноту потерь и коварство зла,
чтоб смогли взлететь крылья нежных век
у порога в мир торжества тепла.
Расставанье
Толпы судеб на перроне. Гвалт – банальность бытия…
Две фигуры у вагона – юность прежняя и я.
Молчаливое прощанье – память уходящих дней.
Кто поверит в обещанье, что вернусь обратно к ней?
Слов излишества не надо, сожаленье не к чему –
ты и так была отрадой не в мечтах, а наяву.
Постоим еще немного, помолчим хоть пять минут.
Впереди одна дорога – та, которую не ждут.
Вспомним утренние росы, плач гитары у костра,
безответные вопросы и счастливые ветра.
Мы с тобою не скучали, шли с улыбкой по пути.
Расстаемся без печали. Что не так во мне – прости.
Не держи в душе обиды за беспечные мечты,
за любовные флюиды, быстротечность красоты.
Отправление. С перрона поезд в дальние края…
Две фигуры у вагона – вечно юной и моя.
Полуфинал
Опять добро проигрывает матч.
Надежда на счастливые подачи.
Пока закономерность неудач
почти равна случайности удачи.
Молчат трибуны. Помощи не жди.
Смотреть на матч болельщику привычно,
а что их ожидает впереди –
смотрящим совершенно безразлично.
Полуфинал. К концу идет игра.
Кто победит – удача или беды?
На поле жизни искренность добра
нуждается в поддержке для победы.
Так, что нам стоит сердце разбудить
и вывести в финал свою команду,
сменив обычный равнодушный быт
на доброту, сочувствие и правду?!
Запоздалые извинения
Запоздалая минута извиненья…
Не поможет раненной душе
бездуховное кривое отраженье
никому не нужного клише.
От усердия излишнего вниманья
вряд ли снова заиграет кровь –
не появится особого желанья
разжигать потухшую любовь.
Бесполезно словесное полноводье,
не к чему протянута рука…
Слишком поздно отправляться
в прошлогодье –
пересохла слезная река.
Раны прошлого не лечатся сомненьем –
не связать разорванную нить…
Запоздалые минуты извиненья
не сумеют сердце оживить.
Бездомный…
Сегодня потянуло декабрём –
с утра мороз и ветерок-бродяга,
а где-то под забором калачом
озябший пес – бездомная дворняга.
Совсем не рад непрошенной зиме –
не первый год встречается с ветрами,
ему знакомо, как в промёрзлой мгле
смотреть на мир голодными глазами.
Кого-то скоро пригласит камин,
достанутся кому-то апельсины…
Бездомный пес останется один –
кому нужны нечесаные псины.
Любому в доме холод нипочём,
легко сквозь окна посмотреть на небо,
но каково свернуться калачом
под зимним небом, без горбушки хлеба.
Предновогодье
Мороз трескучий. Возле рынка
машина с соснами, толпа.
У продавца свисает льдинка
блестящей ниточкой со лба.
Народ в раздумье. Еле видно,
как шевелится теплый фетр.
Глаза хотят, но вот обидно –
сосна по тысяче за метр.
Идет последняя неделя,
вот-вот наступит Новый год…
И где тот сказочный Емеля,
что вмиг избавит от забот?
Увы, но счастье – метражами,
мечта ребёнка – на развес…
Вся жизнь размерена деньгами,
и ствол долгов наперевес.
Квадратные проблемы
По глупому велению в квартирочном квадратике
сегодня отопление отключено по графику.
Кому-то очень хочется по трубам отопления
исполнить те пророчества, что портят настроение.
Квадраты с кубометрами теперь иначе ценятся,
но с новыми проектами не в сговоре метелица.
Ей ни к чему заботиться о средствах экономии,
о нуждах безработицы и схемах автономии.
Метелица с морозами по городу в квадратиках,
а сверху лишь с угрозами за нарушенье трафика.
Печаль пришла непрошено в квартиру обывателя –
наживой заморожена душа предпринимателя.
В зашторенном квадратике застыло одиночество –
подключено по графику жестокое пророчество…
Когда же не финансами, а русским милосердием,
не скромными авансами, а мировым наследием?
Счастливый день
Счастливый день, не уходи,
не уступай дорогу будням.
Пускай восторженно в груди
стучит неугомонный бубен.
Продли невидимый полет
минут блаженного чудесья –
нежданный вечер подождет
зашторить на ночь поднебесье.
Позволь насытиться теплом
такого редкостного счастья,
и так мы вечно под крылом
банальной серости ненастья.
Счастливый день, не уходи
за горизонты ожиданий…
Как редко выпадают дни
на исполнение желаний.
Рожденье строк
Великий миг – рождение строки
из пылких рифм, глаголов и сравнений
в дуэли необузданных сомнений
с величием рассудка и руки.
Строка к строке и несравненный лик
рожден пером и возбуждённой кровью.
Четыре строчки, как предсмертный крик
в гортани, переполненной любовью.
Одним они покажутся слабы,
другим – новинкой в романтичном мире,
и лишь друзьям – превратностью судьбы,
божественно играющей на лире.
И если за чудесный новый слог,
за «Эврику» в бессонной круговерти
душа готова расплатиться смертью –
пиши, мой друг! И да поможет Бог!
«Трудный возраст»
Сын, конечно, не в ответе за отца,
но и молодость не сразу станет гибкой –
кто с почтением к совету мудреца,
тот не совершает глупые ошибки.
Через головы друзей на шаткий трон
характерно для парней гнилой породы,
а кто жадностью безбожной заражён,
тот всю жизнь без уважения народа.
Говорят, на переправе лошадей
не меняют, если голова в порядке.
Точно так же, как и преданных друзей
не пытаются достать по разнарядке.
Если совесть не запуталась в словах,
если разум не подвластен сновиденьям,
значит молодость на сложных виражах
не поддастся на соблазны искушенья.
Счастье друга
Любому поднимает настроенье
мгновение душевного участья.
Но, все-таки, какое наслажденье
узнать, что другу привалило счастье.
Куда приятнее желать удачи,
дарить другим минуты вдохновенья,
чем втихомолку у стола раздачи
упорно дожидаться сожаленья.
Когда не болен завистью коварной,
успех друзей – немыслимая радость…
Так хочется улыбкой лучезарной
затмить навек завистливую жадность.
Удача улетает безвозвратно
и остается будничность ненастья,
поэтому особенно приятно
узнать, что другу улыбнулось счастье.
Мудрость жизни
О прожитом без доли сожаленья,
спешим еще чего-то обрести,
а попросить у старости прощенье
нам не хватает мудрости в пути.
Изысканное ищем угощенье,
чтоб угодить на празднике друзьям,
но у соседей попросить прощенье
наутро гордость не позволит нам.
Спеша познать секреты наслажденья,
по головам прокладывая путь,
не попросив у совести прощенья
мы ночью умудряемся заснуть.
И только с сединою уваженья
мы познаем божественный секрет –
не получив от Господа прощенья,
любая мудрость сводится на нет.
Похожие…
На яркое солнце похожи желанья.
На темные тучи – печаль и страданье.
На резкую боль ожидание встречи.
На тихий ручей задушевные речи.
На женское счастье похожа немножко
прижатая к сердцу худая ладошка.
На горе потерь незаметная проседь.
На что-то прощальное грустная осень.
Похоже на лезвие грубое слово.
На мудрый урок наставленья Крылова.
Утрата доверья сравнима с ненастьем,
а тихая пристань с семейным согласьем.
На что-то плохое обычно похоже
красивая лесть и Прокрустово ложе,
и только надежды, пока мы любимы,
в пылающем сердце ни с чем несравнимы.
Молчаливый взгляд
Нежный взгляд и отсутствие слов –
несравненное чувство полёта.
В этот миг говорить про любовь
ради штампов совсем неохота.
В этом взгляде ни капельки лжи,
ни намёков, ни доли сомнений.
Совершенно ему не нужны
штампы пылких словесных сравнений.
Молчаливый, но любящий взгляд –
это шторм в океане волненья,
но безумно которому рад
ради пары минут наслажденья.
Без излишества всяческих слов
можно взглядом за долю минуты
объяснить задушевно кому-то,
что дарует святая любовь.
Забытые сюжеты
Пустынен пляж и одинок причал.
Волною смыты отголоски лета.
Печально бродят у подножья скал
забытые романтиком сюжеты.
Совсем недавно плыли в облаках,
купались в море под волшебным солнцем,
надеялись на алых парусах
умчаться вдаль с прекрасным незнакомцем.
Остаться с ним в приморском городке
и жить, не наблюдая за часами…
Не суждено. Остались на песке,
размытые осенними слезами.
Расписанные красками луны
сюжеты поднебесных обещаний
безжалостно судьбой обречены
всю жизнь бродить у скал воспоминаний.
Виртуальность
Мы живем, как мне кажется, рядом,
через квартал, а может быть, два.
Но встречаться на улице взглядом
не пришлось нам с тобой никогда.
Виртуально – вполне недалёко:
где-то рядом, у Розы ветров.
А реально – вершиной высокой
расстоянья больших городов.
Через факс, в СМС сообщеньях,
электронно, но как-то живем –
возле скайпов, в онлайн – отраженьях
вроде вместе и вроде вдвоём.
Почему не хватает желанья
каждый день без особых причин
приглашать визави на свиданье,
чтоб реально понять – не один.
Легкомысленное лето
Ждал всю ночь, наивно верил,
но остался без ответа.
Оказалось, тихо в двери
ускользнуло за ночь лето,
и ушло по мокрым крышам,
по зеленым сонным кронам…
Незаметно, ели слышно
к серым тучам и воронам.
Подвело и обмануло
безответственное чудо –
бесполезно в карауле
ждал блаженства ниоткуда.
Ускользнуло без ответа,
прикрываясь обещаньем,
легкомысленное лето,
превращенное в прощанье.
Единственной
На краешке судьбы, где смысла нет в одежде,
где только я и ты, да молодость надежды,
давно не нужно слов, нелепых оправданий,
ни тягостных оков наивных ожиданий.
Житейской суеты и беготни по кругу,
ни глупой клеветы в неверности супругов.
Раздоры и печаль давно здесь неуместны,
зато хвала рукам, держащим стан невесты.
Где только я и ты, там чувства наизнанку,
чудесные цветы в кровати спозаранку,
улыбки на устах под сенью состраданья,
а в любящих сердцах источник пониманья.
На краюшке судьбы, где пройдены дороги,
источник доброты и средство от тревоги,
сокровище чудес в божественном сапфире,
сошедшая с небес… единственная в мире.
У причала
Дай Бог, хоть что-нибудь успеть,
в морском потоке разобраться,
пока безжалостная сеть
не извлекла из вод скитальца.
Еще полмили и причал…
Успеть бы сердцем измениться –
на бездуховных серых лицах
в улыбки превратить оскал.
Свою бы вахту отстоять
без жалоб и нытья тем паче,
как научила с детства мать
идти без скрипа за удачей.
Простить других в пучине слов,
очистить перед Богом душу
готов скиталец…
Но на суше
пока к блаженству не готов.
Перед мольбертом
«Нарисую портрет, может, твой, может чей-то ещё,
Я пока что не знаю, где будет поставлен треножник,
Может быть, у тропы, где так грустно растёт подорожник,
Чтоб залечивать раны. У вывески «вход воспрещен!»
Мне, возможно, поставят мольберт, чтобы сделать портрет».
Мария Манакова, Ростов на Дону
Нарисую портрет. Может, твой или, может быть, чей-то.
Я пока не решил, где поставить удобней мольберт.
Ожидаю совет. Может, все же подскажет мне флейта
или с полки надежд неоткрытый когда-то конверт.
Краски слишком бледны. Лучезарности в них маловато,
чтобы выразить все, что в душе за года накопил.
Не миную беды. Серой краской писать страшновато,
а добавить в них свет не хватает уверенных сил.
Так ли важен портрет? Может, лучше пейзаж увяданья
серых красок потерь, пододвинув к надежде мольберт?
Кто подскажет ответ? Может, в эти минуты страданья
пригодится душе не открытый когда-то конверт?
Кумиры прошлого
Уходят гении со сцены…
В гримерке прячутся шаги.
Последним стоном рвутся вены
о том, что так и не смогли
сыграть задуманные роли,
допеть поклоннику куплет
о той невыдуманной доле,
что вплетена судьбой в сонет.
Не доиграли в третьем акте.
Прервался чудный монолог,
над залом медленно в антракте
уйдя в печальный некролог.
Уносят старые кумиры
с собой вчерашние мечты,
неповторимые сапфиры
исконно русской красоты.
Уходит мудрая эпоха,
меняя истинный талант
на примитивность скомороха,
нелепо спрятанную в бант.
Многоточие
«Октавный возглас электрички
Рассек тоску на верхней ноте,
Себя изжившие привычки
Оставив номером в блокноте».
Мария Манакова, Ростов на Дону
Тревожный голос электрички
застыл на самой верхней ноте
и многоточьем на страничке
завис в исписанном блокноте.
Ножом по сердцу «Осторожно»
и дверь вот-вот поставит точку.
Под этот голос невозможно
закончить маленькую строчку.
Зеленым глазом светофора
пути открыты в мир потери.
Сползают с лязгом до упора
автоматические двери.
А в переполненном вагоне,
увы, совсем чужие лица.
Надежда где-то на перроне,
лишь многоточье на странице.
Привычка
Что по другую сторону привычки?
К чему привык сегодня привыкать,
и почему коварные кавычки
заполонили старую тетрадь?
Когда-то в ней блаженствовала радость,
в конце строки – восторженности знак…
Но незаметно появилась слабость –
теперь рука выводит кое-как
строку в тетради, а в конце страницы
всё чаще появляется вопрос –
вчерашний миг наивной мастерицы
в реальный день сегодня перерос.
Уже привык к вопросам без ответа,
давно к лицу обидная слеза,
но с ежедневной серостью рассвета
не свыкнутся усталые глаза.
Им по душе улыбчивые лица,
наивной мастерицы благодать,
восторженные знаки на странице…
От прошлого не стоит отвыкать.
Реалии
«От сказуемого до подлежащего,
Через скобки, тире, двоеточия,
Через прошлое и настоящее,
Перерыв на рекламу и прочее…».
Владимир Спектр, Луганск, Украина
Через знаки излишне кричащие,
сквозь кавычки и всякое прочее
постепенно вхожу в настоящее,
принимая душой многоточие.
Не завидуя знакам отличия,
избегаю глагольного рвения.
Запятая теперь для приличия
вместо точки в конце предложения.
Ухожу от имен нарицательных,
не склоняя чужого сознания,
и пытаюсь извлечь из страдательных
незаслуженный знак препинания.
Не жалею прошедшего времени,
о реалиях дня – с двоеточием,
о ближайшем – в кавычках сомнения,
о дальнейшем – увы, с многоточием.
Тёмно-серая банальность
Перетруженные плечи, неприветливые взгляды,
озабоченные речи, темно-серые наряды.
Бесполезные заботы, пересроченные сроки,
воскресенья и субботы, подчиненные мороке.
Надоедливые тучи, моросящие слезами.
Новый месяц невезучий, замороченный долгами.
Горы ложных обещаний в бытовухе беспросветной,
крохи высохших желаний на тропе едва заметной.
В марафоне за удачей перепутаны дороги –
сложно совести незрячей сделать выбор без подмоги.
На опасных поворотах указатели в рекламах –
слишком многого охота, но возможности в карманах.
В темно-серую банальность превратилось ожиданье,
Взгляды добрые – в случайность,
радость встречи – в расставанье.
Неужели мы позволим верховодит злым напастям?
Не хватает силы воли, чтобы строить вместе счастье.
Нет времени
«Нет времени объятья раскрывать,
И – уклоняться некогда от них.
И в спешке пропадает благодать,
Чужих не отличая от своих»
Владимир Спектр, Луганск, Украина
Нет времени заметить за окном
тоску зимы и наслажденье лета,
счастливого апрельского рассвета
и даже грусть под проливным дождём.
Всё не хватает времени понять,
зачем спешим поймать свою удачу,
не обходя рекламную раздачу
пустых надежд и лживых мыслей рать.
Нет времени задуматься о том,
что время жизни слишком быстротечно
и наслаждаться им нельзя беспечно,
не одарив мгновение добром.
Нет времени сравнить добро и зло
в потоке дел, болячек и заботы,
и приходя усталыми с работы,
осознаем, что время-то прошло…
Соперники
Белой пургой перепутаны волосы,
ноты фальшивые в сорванном голосе,
вместо улыбки печаль одиночества,
каждое слово зимою – пророчество.
Взглядом потухшим на прежние глупости –
в прошлом весенние зори из юности,
ветки сирени опасно красивые,
яблоки спелые слишком червивые,
первое счастье из нежности свитое
тоже весною слегка ядовитое…
В прошлом обиды, часы ожидания,
стрелы измен и слова-обещания,
взгляды истомные, мысли лучистые,
ночи бессонные, звезды искристые…
Вёсны умчатся и зимними льдинками
ловко запрячутся между морщинками.
Счастье и радость – сестрицы весенние,
горе с обидой – подруги осенние,
вечно готовы доказывать яростно
первенство в жизни от детства до старости.
Кипяток жизни
«Обжигающий вкус не у чая,
А у жизни, у встреч и разлук.
Сердце жарче стучится, встречая,
Превращая во взрыв каждый стук».
Владимир Спектр, Луганск, Украина
Обжигающий вкус не у чая,
а у встреч и обидных разлук:
обожжешься, надежду встречая;
расставаясь, от горечи мук.
Кипятком всевозможных страданий
обжигает на каждом шагу.
Остудить их, как воду в стакане,
невозможно ничем наяву.
Обожженные бродим по свету,
постигая разумную суть,
но порою стремимся при этом
кипяток на ходу отглотнуть.
Не поможет ни опыт страданий,
не ведущая к выходу нить,
если чашу кипящих желаний
безрассудно пытаться испить.
Собака и тень
(басня)
Собака лаяла весь день,
пугая собственную тень,
пытаясь этакую наглость
загнать под старенький плетень.
Гонялась с самого утра,
пот лился, словно из ведра,
но вот досада – незнакомка
не убегала со двора.
Дворняга выбилась из сил,
ей белый свет уже не мил.
Но вот к чему пустое рвенье,
хоть кто-нибудь её спросил?
Приходит ночь, исчезла тень.
Собака, юркнув под сирень,
ворчит: «Не радуйся – достану.
Упорству не доступна лень».
Наверное, известно всем,
что глупость следует за тем,
кто, как собака, только лает,
но не решает суть проблем.
Мой ангел
Не променять бы
На медь звенящую,
Тебя счастливую
И рядом спящую…
Аким Болвинов, г. Азов
Не променять вовек на медь звенящую
тебя любимую и рядом спящую.
Когда-то хрупкую, в ночи – прохожую,
на облик ангела теперь похожую.
Не огорчить меня чужим сомнением,
ни наговорами, ни искушением.
Смогу орлом взлететь с обрыва пропасти,
но перед ангелом сгорю от робости.
Пускай заботами порой простужены,
своими чувствами слегка контужены,
зато дороги все вдвоем исхожены,
печали с радостью в едино сложены.
Впрок не загадывал, но помню прошлое.
Приемлю новое, но чуждо пошлое.
Надеюсь с ангелом дойти до вечности
в лучах согласия и женской нежности.
Ночной визит
Чёрной розой на небе раскроется ночь,
лепестками прикрыв отраженье зеркал.
Словно кошка ко мне ты беззвучно войдёшь
и поставишь на стол недопитый бокал.
В томном взгляде мороз от полярных пустынь,
от признаний повеет чужой клеветой.
Не старайся, родная. Немного остынь.
Понимаю, что ты в эту ночь не со мной.
Монолог оправданий на лепет похож.
В обещаньях не видно твоей чистоты.
Под словами искусно запрятана ложь.
Что поделать – опять без твоей теплоты.
Я бы мог скоморохом плясать по углям,
пред тобой распластаться на белом снегу,
но теперь не могу доверяться словам –
удержать в эту ночь я тебя не смогу.
Уходи, словно кошка, в печальную ночь.
Уноси свой бокал с недопитым вином.
Может, сможешь сегодня другому помочь,
ну, а мне в эту ночь не поможешь ни в чём.
Неизбежность
Косяком куда-то в вечность
улетают дни и годы,
беззаботная беспечность
и вчерашние невзгоды;
не подаренные строчки,
недодуманные мысли,
пожелтелые листочки,
недописанные письма.
Улетают в неизвестность
косяком осенней стаи
молодецкая поспешность,
озабоченная маем;
нераскрытые секреты
всех загадок мирозданья,
материнские советы
и минуты ожиданья.
Улетают от ревнивых,
задушевных и несчастных,
от счастливых и красивых,
от простых, своеобразных,
молчаливых и болтливых,
озабоченных, спокойных,
от серьезных и смешливых,
безразличных и довольных…
Всё плохое и не очень
косяком, как неизбежность,
слишком быстро, между прочим,
улетает в неизвестность.
Вечная Весна
Что нынче там – на краешке земли?
Затихли все мальчишеские битвы.
Уплыли за мечтами корабли,
а с ними – материнские молитвы,
что мы понять когда-то не смогли.
Что за стеклом невзрачного окна?
Седые будни улетают в вечность.
Печаль из золотого полотна,
что за свою весеннюю беспечность
слезинками расплатится сполна.
А завтра что? Что ожидать потом?
Вдогонку за ушедшими годами?
Лить слезы о прекраснейшем былом
или простится с юными мечтами
и благодарным быть, что мы живем?
Конечно, в жизнь голубкой из окна!
Еще осилим голубые дали!
Тому седая серость не страшна,
кто верит, что осенние печали
развеет снова вечная Весна.
Минуты вдохновенья
Слова стекают на листки
из-под талантливой руки
под впечатлением весеннего тумана.
Вливаясь в новую строку,
они вплетаются в судьбу
и превращаются в бессмертие романа.
Заметит кто-то невзначай –
давно остыл душистый чай,
пока рождались бесподобные сюжеты.
Но осуждать талант не смей,
ему, естественно, важней
запечатлеть очарование рассвета.
Еще две важные строки
из-под талантливой руки
и завершается рождение творенья.
Века стирают города,
но не исчезнут никогда
плоды божественной минуты вдохновенья.
Женская судьба
– Ну, что скулишь, как шелудивый пес?
Ну, что плечами подпираешь двери?
Видать, нашлялся – в дом загнал мороз?
Что, что? Не будешь? Кто тебе поверит?
Последний раз впускаю, так и знай.
Придешь «под мухой» – будешь спать в чулане.
А что ты думал – встретит каравай?
Небось, опять ни рублика в кармане?
Ну, проходи уже… Садись за стол.
Остыли щи. О, горе мне с тобою…
Что дети? Спят давно. Куда пошел?
Три розы?! Мне?! А где достал зимою?
Вот молодец… Так что ты, дорогой.
Скорей к столу. Готов кусочек мяса.
А пирожки с чудесной курагой?
Не хочешь, милый мой, стаканчик кваса?
Настала ночь и в спальне под луной
пустилось в пляс, как прежде, одеяло…
Кто Богом женской наделен судьбой,
тот ценит в мужике его начало.
Цветы детства
На подоконнике цветы
глядят в окно на наше детство,
где нереальные мечты
живут всё так же по соседству.
Они свидетели боёв
извечно озорных мальчишек,
бегущих по щекам ручьев,
разборок, ревности и шишек.
Счастливых непробудных снов,
наивных планов и секретов,
загадок непонятных слов
и ста вопросов без ответов.
Цветы в горшочках на окне
живут, как мы, воспоминаньем,
надеясь снова по весне
умчаться к детству на свиданье.
Былое быстро утекло,
оставив память нам в наследство,
и где-то смотрят сквозь стекло
цветы совсем в другое детство.
На двоих
С тобой делю я пополам
судьбой подаренное счастье
и отдаю лихим ветрам
минуты горького причастья.
С тобою вместе при луне
прощаюсь с днем, летящим в пропасть,
как в незапамятной весне,
превозмогая ночью робость.
Встречая раннюю зарю
при неге сонного покоя,
Христа в душе благодарю
за утро новое с тобою.
За мудрость пройденных дорог.
За то, что пополам разлуки,
минуты горькие тревог,
удачи, радости и муки.
Мои источники побед,
стихи, находки и заслуги,
лекарства от обидных бед –
в тебе, любимая супруга.
Одна судьба для двух сердец,
одни и те же испытанья…
Один на две судьбы венец
до дней последнего прощанья.
Самому себе
Погадать бы однажды на милость –
не вернёт ли хоть парочку лет?
Расспросить бы весну, что приснилась,
где же юности спрятан секрет?
Разложить бы в пасьянсе удачу
и с Фортуной всю ночь до утра,
нерешенную в прошлом задачу,
разбирать бы до пены у рта.
Обратиться с вопросом к надежде,
пригласив посидеть на скамье?
Но предстать перед девой невеждой
неудобно по статусу мне.
Что вернее – к знакомой гадалке
или в карты гадать на себя?
Видно поздно – бывалой смекалки
не хватает в канун декабря.
А к чему за ушедшей весною
в ноябре запрягать лошадей?
Всё, что было, осталось со мною
и завидовать юным – не смей.
***
Тяжело писать о лете,
глядя в мокрое окно;
рассуждать о ярком цвете,
если в комнате темно.
Разжигать мечтами свечи,
прятать мысленно под шаль
чуть взволнованные плечи
тяжело…
И очень жаль
что поблекло незаметно
запотевшее стекло,
что осталось безответным
то, что в принципе, прошло.
Или, может быть, осталось
в меде листьев октября
что-нибудь?
Хотя бы малость?
Для души, и для тебя.
Может быть, но наши ночи
превратились в вечера.
Очень жаль, что дни короче…
Было лето…
Но вчера.
Предательская жадность
Ну, что, Иуда, пригодился грош?
Чего нажил за проданное счастье?
Насытилось тщеславье сладострастьем,
вонзив в добро по рукоятку нож?
Чего достиг, Иуда, расскажи.
Всемирного презрения народа?
В предательстве заложено природой
менять на деньги даже миражи.
В шелка одет, а, в сущности – батрак.
Всю жизнь служить запачканному злату,
продав мечты единственного брата,
способен только форменный чудак.
А счастлив ли, Иуда, отвечай.
Хоть серебром укладывай могилу –
не воскресить живительную силу,
когда остынет сердце невзначай.
Так есть ли сила в ржавчине гроша?
У жадности нет прав на оправданье,
поскольку в ней во славу состоянья
давно за деньги продана душа.
Зимнее настроенье
Серпантином следы за окошком
разбежались по свежему снегу,
за собою по дальним дорожкам
унося серебристую негу.
Беззаботные юные годы
убежали в счастливые дали
и согреться весенней погодой
в январе нам удастся едва ли.
Кто апреля счастливую мину
посчитал за ночную угрозу,
те, естественно, в снежную зиму
не приемлют проказы мороза.
Кто росинки при майском рассвете
не сбивал ни ногой, ни руками,
те навряд ли при солнечном свете
увлекутся однажды снежками.
Тем, кто сердце укутал весною
и запрятал под осень усталость,
даже самой холодной зимою
не страшны ни морозы, ни старость.
Несбыточные мечты
Иметь бы хотелось, не спорю,
шикарную виллу у моря,
прислуги полсотни в придачу
и в Альпах старинную дачу.
Безумно красивый «Феррари»,
удачной охоты в Сафари,
«Айфон» золотой штук за двести
и шубу из норковой шерсти.
Не прочь в выходной на Багамы,
зимою – под солнце Панамы,
в круиз кругосветный с друзьями
и пару недель на Майями.
Хотелось бы чаше, не скрою,
на ланч бутерброды с икрою,
а ужин – под сенью Парижа
и кофе в постель для престижа.
Любимой хотел бы в лагуне
дарить жемчуга в полнолунье…
Но денег в бюджетной зарплате
не хватит ей даже на платье…
Зимнее утро
Как обидно – к доброй хате,
где живут кума со сватом,
нынче утром не доехать
и ползком не доползти –
за ночь белые метели,
эти зимние пострелы,
замели снежком дороги
и знакомые пути.
Так хотелось бы корзинку
для кумы и четвертинку
чисто беленькой, да к хате
по заснеженным буграм.
Только вот жена родная
как поймет – пока не знаю,
что мне срочно надо к свату
этим утром по делам.
Я к родной со всей душою
и с покорной головою –
объясняю, мол, на свете
так живет честной народ.
А она довольно строго:
«Захвати меня в дорогу,
а не то обратным рейсом
кто до дома доведет?»…
Судьба лошадиная
На шумную вечно базарную площадь
по узенькой улочке старая лошадь
повозку везёт, спотыкаясь о камни,
приветствуя взглядом закрытые ставни.
Казалось, недавно по улице этой
она грациозно гуляла с корнетом –
девицам из окон довольно игриво
кивала при встрече шикарная грива.
Звенели подковы, смущая прохожих,
открытые ставни казались моложе.
Совсем не тревожили шпоры из стали,
и камни копытам совсем не мешали.
Но быстро промчалось счастливые годы.
Корнет испугался осенней погоды –
ненужная лошадь досталась в наследство
знакомому другу, что жил по соседству.
Теперь по утрам на базарную площадь
плетётся с повозкой невзрачная лошадь,
с трудом обходя злополучные камни…
А справа и слева – закрытые ставни.
Старомодный мотив
На скамейке, заросшей бурьяном,
под ветвями раскидистых ив
полупьяный мужик на баяне
выводил старомодный мотив.
Недопитая рядом «чекушка»,
на газете рыбешка «с душком»,
пересохшая хлеба горбушка
и редиска с зеленым лучком.
На висках незаметная проседь,
в томном взгляде обида на всех,
кто продал в позапрошлую осень
мир мечты для заморских утех.
По извилистой грубой морщине
потихоньку сползает слеза…
Безысходность украдкой мужчине
рукавом утирает глаза.
Сельский вечер уходит в туманы,
за рекою закат обронив.
Еле слышно, как кнопки баяна
старомодный выводят мотив.
Тени прошлого
Акварельные детские краски
постепенно смывает дождём.
Мы вошли в этот мир без опаски,
вряд ли так же спокойно уйдём.
Тени прошлого бродят за нами,
спотыкаясь о наши дела –
видно осени сложно дождями
наши души отмыть добела.
Нам когда-то казалось не пошлым
не заметить, пройдя стороной,
а теперь, вспоминая о прошлом,
прикрываемся юной весной.
Искупить перед Богом ошибки
мы стремимся, порой, на ходу;
быть пытаемся более гибким,
продвигаясь по тонкому льду.
Дождь смывает вчерашние краски,
обнажая греховную суть…
Без злосчастных теней и без маски
сердце хочет закончить свой путь.
У дома А.В. Калинина
Среди неписанных красот,
на берегу седого Дона
всё также Клавдия живет
под крышей старенького дома.
Всё тот же выцветший платок,
всё та же грустная улыбка
и беззаботный ветерок
скрипит изношенной калиткой.
Мечтает Клава на заре
дождаться весточки с ответом…
Как в позапрошлом январе,
как много лет зимой и летом.
Здесь время выбилось из сил
забвенье глупое пророчить –
спустя полвека также мил
любимый образ, между прочим.
Пройдут века, но не умрет
мечта талантливого слова,
рождённого среди красот
верховья ласкового Дона.
Откровение
Ухожу от излишества жалости,
от бессмыслицы ласковых слов,
потому что искусственной сладостью
наслаждаться пока не готов.
Ускользаю тихонько от грубости,
от бравады всезнаек души,
от кричащей немыслимой глупости,
от «богатства» ценою в гроши.
Сторонюсь шутовского тщеславия,
воротил золоченных удач,
критиканов крестов православия
и экранных пустых передач.
Неподвластен жестокости мщения,
не пытаюсь гадать на успех
и прошу ежечасно прощения
перед Богом за будущий грех.
Как и прежде, ищу вдохновения
в каждой капле росы и дождя,
оставаясь при собственном мнении
на исходе прошедшего дня.
Последствия майдана
(О феврале-марте 2014 года на Украине)
Предположение сбылось –
сорвалась тонкая пружина…
Безбожие проело ось
и в этом главная причина.
Один за властью на майдан,
другой, как прежде, горбит спину;
«вчерашний» деньги в чемодан,
а «европейский» корчит мину.
Ручьём на камни льётся кровь…
Зачем, к чему и кто в ответе
за то, что убивает вновь
нацизм свободу на рассвете?
Пока решается в верхах,
кому забрать богатства моря,
марионетки на местах
спешат народ завлечь под шоры.
Причина, в общем-то, видна –
безбожие проело душу
и тут же поднялась со дна
вся гниль на киевскую сушу.
Поэзия холодной весны
Может, время поэтов прошло,
что под осень банальная проза
умудряется в марте мимозы
перекрасить надежде назло?
А быть может несчастный поэт
без любимой в холодной постели
под мелодию первой капели
не успел сочинить свой сонет?
Или просто весна на порог
не успела в короткие сроки
принести задушевные строки
вместо зимних холодных тревог?
Всё возможно, когда за стеной
боль кому-то по сердцу когтями
и помочь им своими стихами
не под силу поэту весной.
Как ни странно, надежда жива,
что затянутся раны когда-то,
зазвучат, пусть слегка поздновато,
в задушевных сонетах слова.
Русская душа
Не пророчьте печали, не надо.
Пустословье душе ни к чему.
Ей бы лучик под утро в награду,
а под вечер – простую звезду.
Вместо охов различных и плачей
ей бы песню весны соловья,
васильковое поле в придачу
и глоток из живого ручья.
Ей бы утром на рыжей кобыле
три версты до ближайших холмов,
вместо стона осенней ковыли,
что морозит брюзжанием кровь.
Ей бы с милым однажды в ночное
под заштопанный купол небес,
чтоб испробовать счастья хмельного
василькового поля чудес.
Не пророчьте печали, не надо…
Если Русью болеет душа,
то не стоит бояться преграды –
жизнь любая у нас хороша.
Масленица
Улыбнулось в небе солнце,
испугались холода
и сосулькой над оконцем
вдруг заплакала зима.
Хоть февраль еще и злится,
но душа уже поет,
разрумяненные лица
дружно водят хоровод.
На санях под бубенцами
по лесам и по полям
щебетаньем птичьей стаи
мчится Масленица к нам.
Отворяйте шире двери
и впускайте в дом весну,
скоморохов и веселье,
хороводы на снегу.
Самовары доставайте –
праздник радостный пришел!
Русской чаркой и блинами
приглашайте всех за стол!
Женский роман
Давно прочитанный роман
красою манит на страницы,
и в изголовье чаровницы
опять воркует Дон Жуан.
И снова яд прекрасных слов
на ложе утреннего счастья
съедает душу сладострастьем
под сенью тех опасных снов.
Казалось бы, давно пора
понять искусство совращенья,
но чисто женское сомненье
опять в объятьях до утра.
Не сердцу верят, а словам,
не по уму, а по одежде –
«Бонжур, прекрасная мадам»
пронзает душу, как и прежде.
Проходит время, но роман
всё так же тянет на страницы
и так же юные девицы
грешат под нежное «Шарман»…
Учись молчать
Учись молчать, что сердце наизнанку,
что на душе уже который день
под старую печальную шарманку
выводит грусть сплошную дребедень.
Учись молчать о собственной проблеме –
она твоя, и не нужна другим.
При встрече с другом обращайся к теме
уже знакомой, в принципе, двоим.
Учись не ныть о происках погоды,
о том, что время лучшее прошло,
и что начальник больше, чем полгода
ни разу не хвалил за ремесло.
Учись молчать на празднике злословья,
при пытках лести и пустых похвал;
помалкивать у шумного застолья,
чтоб вдруг врагом кому-нибудь не стал.
Учись встречать с улыбкой неудачу,
идти по жизни с гордой головой
и у судьбы копеечную сдачу
не дожидаться раннею весной.
Времена года
За счастьем с друзьями со смехом,
без доли серьёзной тревоги
спешили мы ради потехи
зеленой апрельской дорогой.
И где же была осторожность?
В июне под солнечным светом
прошляпила юность возможность
набраться ума жарким летом.
Кто знал, что коварное чтиво
до бронзы согреет и бросит,
а дальше одна перспектива –
встречать в одиночестве осень.
Беспечность запрячется в тучи,
опустится бронзой под ноги –
разумный сентябрь всемогущий
поможет в обратной дороге
понять, что проспали в апреле,
что лето почти растеряли
и к осени не поумнели.
Быть может к зиме?
Но едва ли…
Август
Паутинками из лета
серебристым наважденьем
без обратного билета
улетает вдохновенье,
захватив с собою в Лету
непричесанные мысли,
полусонные рассветы
на небесном коромысле;
ненасытные желанья,
незапамятные встречи,
учащенное дыханье,
обнажающее плечи.
Улетают без ответа
на возникшие вопросы,
потому что перегреты
августовские запросы.
Лучше лето без сюрпризов,
легкий зонтик без ненастья
чем излишние капризы
необузданного счастья.
Оптимизм
То морозит, то знобит,
то сшибает с ног усталость,
то банальный серый быт
придает работе вялость.
Даже счастья не видать
ежедневно сквозь заботы.
Ожидаешь благодать
встретить, может быть, в субботу,
а желанный выходной
пролетает, словно ветер,
и, обиженный судьбой,
сердце рвет воскресный вечер…
Ну, зачем ворчать? Пора
дать отпор занудной скуке –
с понедельника, с утра
протяни фортуне руки
и на пару с ней вдвоем
к оптимизму шмыг из дома,
где здоровье бьёт ключом
и блаженствует истома.
Где банальный серый быт
светом солнечным искрится;
не морозит, не знобит,
и вокруг в улыбках лица.
С оптимизмом веселей
отправляться на работу…
Всё так просто – ныть не смей
ни во вторник, ни в субботу.
Памяти А. Пушкина
Опять листает календарь
свои вчерашние странички,
под белоснежные реснички
всё так же прячется февраль.
У Черной речки тишина.
Спустя столетья, тот же самый
здесь снег истоптано-кровавый
и те же вечные слова.
И та же прежняя печаль
в душе простреленной поэта
рукой бездарного корнета
в тот незапамятный февраль.
Но гений всё-таки живет
в сердцах десятков поколений,
и не кончается полет
его божественных творений.
Пускай грядущие века
напишут новые страницы,
Россия будет и тогда
строкой онегинской гордиться.
Когда-то в скромный календарь
заглянут и мои потомки,
припомнив – у дуэльной кромки
остался в вечности февраль.
Земной порог
Ещё один земной порог.
За ним – загадочные двери
в страну не пройденных дорог,
где могут ожидать потери
последних пламенных надежд,
своих друзей и ожиданий;
в страну неброскости одежд,
печальных вздохов и прощаний.
Но, что поделать – на порог
ведут безжалостные годы,
и обойти страну тревог
еще никто не смог в природе.
Еще никто не миновал
печальной участи утраты
за молодецкий дух похвал,
за легкомысленность – расплаты.
И если доведётся дверь
открыть в страну седой печали,
не стоит думать, что теперь
исчезнет всё, о чем мечтали.
Переступить порог земной
удастся вечным оптимистам,
но будь пред Богом чист душой,
перед людьми – делами чистым.
Желание
Как устал от сладких снов
в колыбели всепрощенья,
от наигранности слов
и излишка восхищенья…
Лучше правды пол глотка
вместо полного стакана
кисло-сладкого обмана
для душонки простака,
чтобы утром я умел
бесполезность обещанья
превращать в полезность дел,
отрезвляющих сознанье.
Мне бы смелости души
вместо робкого смиренья,
урагана возмущенья
на банальность «Не взыщи».
И пока еще не лень
чистой совести и чести
вызов наглый каждый день
принимать от лживой лести,
я готов идти на бой
за добро и наслажденье,
и любовь от извращенья
закрывать самим собой.
Шестнадцатое лето
Где-то в шестнадцатом лете
возле обрывистой кручи,
где все проблемы на свете
собраны в тёмные тучи,
где под туманом надежды
спрятаны злые напасти,
снова в промокшей одежде
ходит наивное счастье.
День остается на детство,
на расставанье с вихрами.
Мало, но некуда деться –
юность приходит с мечтами.
Вдруг изменяются плечи
и сокращаются ночи.
Слов почему-то при встрече
меньше теперь, между прочим.
Тут же двойник зазеркалья
хочет быть первым и сразу
требует больше вниманья,
не подчиняясь приказу.
Вечный вопрос без ответа –
как попадает в ненастье
в этом шестнадцатом лете
первое юное счастье?
Блокадному Ленинграду
Не рожденные рассветы,
перемерзшие закаты…
Мир безмолвных силуэтов
той безжалостной блокады
вновь встаёт перед глазами,
разрывая сердце в клочья
ленинградскими ночами
из сплошного многоточья.
Отогрело время холод,
нет в помине канонады,
но хранит загадку город,
перенесший боль блокады,
как страдал, но поднимался,
замерзал, но жег словами,
и бомбёжку в ноты вальса
переписывал сердцами.
Он остался недоступен
ни врагам, ни злым морозам…
Как и прежде не подкупен
ни забвенью, ни угрозам
и немыслимо живучий
будет в памяти до тризны
величавым и могучим
у Невы, и всей Отчизны.
***
Серой тенью наважденья
мимо лиц со злой ухмылкой,
через взлеты и паденья
и сквозь горлышко бутылки
по проторенной дороге,
где надежды не осталось,
волочит печально ноги
одинокая усталость.
Где-то дни былой удачи,
постоянство и зарплата…
Захотелось жить иначе,
вот за это и расплата.
На висках – полеты в небо,
на душе – сплошная рана,
на уме – горбушка хлеба
и глоток воды из крана.
Человеческим порокам
нет конца и нет начала –
незаметно, ненароком
совесть вовсе обнищала.
Кто-то быстро за валюту
обменяет честь на взлеты,
только совесть почему-то
остаётся без работы.
Низкопробный марафон
Претенденты на победу
в бесполезном марафоне –
кто повысит рейтинг в среду
в телешоу под смартфоны?
У кого стройнее ноги,
кто продюсерам заметен,
кто из светских львиц в итоге
переплюнет рейтинг сплетен.
Компроматы друг на друга,
миллион на кон в дурдоме –
марафонский бег по кругу
в не прицепленном вагоне.
На экране пошлость снова
уст прекрасных «вумэн –леди».
Неужели с мамой дома
так же шутят «вуман-дети»?
Претенденты на Мессию
в низкопробном марафоне,
к вам взывает вся Россия
плачем труб Иерихона!
По ту сторону экрана
не до жиру, не до бега –
кровоточащая рана
и без приторного смеха…
Благодарю…
За руку помощи в пути,
когда случалось оступаться,
за доброту в твоей груди
и наше истинное братство.
За дни, назло календарю,
из незапамятного детства,
что мы оставили в наследство,
тебя, мой друг, благодарю.
За мудрость пройденных дорог
по дебрям жизненных ошибок,
тобой подаренный чертог
блаженства радостных улыбок.
За снисхожденье к январю
с его белёсыми висками,
и пониманье между нами
тебя, любовь, благодарю.
За проведенные вдвоём
часы ночного наслажденья;
за вздох, наполненный теплом
очередного пробужденья.
За несравненную зорю
с багряным отблеском на крышах,
за то, что снова сердце дышит
тебя, Господь, благодарю.
Русь крестьянская
Не ухожена, не пригожена,
думой вечною растревожена,
деревенская, работящая,
Русь крестьянская, настоящая…
На твоих плечах перетруженных
сколько слов пустых незаслуженных,
осуждающих и презрительных
взглядов искоса подозрительных.
И за что тебе все немилости?
Так хотелось бы справедливости –
уважения и внимания,
да хоть капельки сострадания.
За дела для всех незаметные,
за слезиночки предрассветные,
купола твои золоченные,
за судьбинушку обречённую.
Ах ты, Русь моя, из глубиночки,
в сарафанчике и косыночке,
как же хочется с зорькой раннею
подарить тепло долгожданное.
Заплести в косу ленту нежности,
уберечь от злой неизбежности,
разделить с тобой долю горькую
и омыть слезой душу стойкую.
Чтоб увидел мир Русь народную,
дружелюбную, хороводную,
задушевную, работящую –
Русь крестьянскую, настоящую.
Два ангела
От счастливой колыбели
до разлуки у порога,
от мороза до капели,
увлекающей в дорогу,
вместе с нами ежечасно
и на море, и на суше
двое нежных и прекрасных,
отвечающих за душу.
Первый – ангел искуситель
нездорового сознанья
и всевышний покровитель
ненасытного желанья.
А другой – посланник Бога
и святейший созидатель,
от Всевышнего чертога
наш духовный настоятель.
И от песен нежных мамы
до свечи последней тризны
крылья ангелов над нами
ежедневно в этой жизни.
Что сильней – фанфары славы
или совесть в чистом виде?
Что в душе – следы отравы
или добрые флюиды?
Кто осилит – ангел мести
или ангел состраданья?
Но… приходят к Богу вместе –
совесть и её желанья.
Парадокс
Осуждаем очень метко,
за собой не замечая,
что с друзьями слишком редко
выпиваем чашку чая.
Строгим взглядом на другого,
что шуметь, мол, неприлично.
Сами утром, с полседьмого,
шум заводим, как обычно.
Почему-то наши дети
знают то, чего не надо.
Но за них-то мы в ответе –
к этой истине с прохладой.
Во дворах авто у входа,
гарь стоит до самой крыши.
Возмущение народа
мы как будто бы не слышим.
Дети в школу, к сожаленью,
без особого желанья.
Почему? На удивленье,
и на это ноль вниманья.
«Всё начальство виновато», –
повторяем мы, вздыхая,
но при этом наша хата,
почему-то снова с края.
Может, хватит портить нервы
разговорами друг другу,
и решиться в деле первым
предложить свою услугу?
А еще, как в старой басне,
на себя оборотиться…
В наших силах строить счастье
и улыбкой красить лица.
Прошлое и настоящее
Как сегодня толковать
прошлое,
не бросая неба гладь
в пошлое?
Не затаптывая в грязь
истину,
а поддерживая связь
искренне?
По приказу не забыть
милого,
в толстяка не превратить
хилого.
Под гламур не причесать
буйное,
не закрасить благодать
в хмурое.
Обещания в словах –
внешние,
а реалии в делах –
грешные.
Стали истины с небес
редкими,
поле ложное чудес –
с клетками.
Тех, кто был ещё вчера
первыми,
на носилках со двора
с нервами.
Кто осмелится сейчас
искренне
молодежи на показ –
истину;
объективно, сквозь стекло –
прошлое,
чтобы не было оно
пошлое?