Было сыро и холодно. Маршрутки, брызгая грязью, большей частью проносились без остановки: заняты. Ну, прямо-таки Владивосток в ноябре. Но теплая «аляска» грела лучше флотской шинели. Согбенная старушка, как видно, не чувствовала холод, а, вернее, потеряла чувство к нему, как и к годам. Её когда-то драповое демисезонное пальто в отдельных […]

  Строители, скорее всего, поленились сделать ливневую канализацию на дороге и проложили под асфальтом тротуара у обочины трубу. Так себе, не особо крупную, а ко всему – неработоспособную. Чтобы вода достигла её уровня, надо было пролиться вселенскому потопу. А лето выдалось суховатое. Откуда-то прибилась к нашему району молодая сучка. Чёрная,

  Она сидела за холодильником на корточках и тихонечко плакала. Ирочка почти не всхлипывала, чтобы не расстраивать маму. Мама Таня лежала поблизости у стены. Вот уже который год она недвижима и почти перестала разговаривать. Несчастная женщина лишь тихонечко издавала звук, схожий с просящим мяуканием голодного котёнка. Так она просила дочку

  Есть расхожая фраза: «Чуть не умер от страха». Странно, но почему-то многие не прочь этого «чуть», то есть адреналина,  глотнуть добровольно или невзначай. Превзойти себя, стихию, ситуацию… Где та грань возможного, когда человек ярко осознаёт свою бренность, но продолжает «держать старуху-смерть за горло». Тот день задался исключительно на радость

  Она сидела здесь всегда, когда народ валом двигался на работу, либо обратно. В большинстве из прохожих собачка узнавала вчерашнего знакомого, а то и недельной давности. От каждого из них у животного имелось своё впечатление, а то и вовсе некие ассоциации. Такая вот была собака. Она, разве что с перерывом

  Звон ещё полуденного зноя уже стал тихим и глухим. Солнце нежной ладошкой погладило кудри деревьев, почесало затылки домам и стало укладываться, укрываясь гладью горизонта. Коса, болтающаяся за спиной, указывала на свою принадлежность не озорной конопатой девчушке, а седобородому степенному Архипу Матвеевичу, который возвращался точно не известно откуда, и теперь

  Наступило настоящее весеннее тепло. Сегодня первый день недельного отдыха, устроенного страной всё ещё в честь Первомая, – социалистического праздника весны и труда. Заканчивая свою повседневную работу, солнце уже передало свой пост вначале электрическим огонькам, а затем и ночным небесным светилам. Загорелось и желание попить чайку на свежем воздухе с

  Неторопливо, прыгающим мячиком, теряющим амплитуду, приблизился тридцатишестиэтажный дом из хрома и никеля, из рельефного стекла тонированного и прозрачного, из теллафима и ургатонала, составленных так искусно, словно на дом вскарабкалась гигантская сороконожка с перламутровым хребтом игуаны и застыла, опираясь на выдвинутые хрустальные ящики-балконы, выдержанные в общем индустриал-арт стиле. Сразу же

  Она совсем не героиня этого рассказа. Просто она, читая очередную главу (хотя делала это не смакуя), вдруг закрыла книжку и, легко сорвавшись с потрёпанного, болезненно кряхтящего диванчика (ещё динозаврами переброшенного через Мезозои и Кайнозои к ней во двор, и удачно тут приткнутого в закутке под навесом) — где в

  Здесь больше никого не было. Она, вся такая пухленькая, гладенькая, в белоснежном наряде аккуратно взобралась на высокий стул у барной стойки. На тонкой длинной шейке, то слегка наклонив в одну сторону и следом в другую, то просто по сторонам, вертелась маленькая головка. Ярко-оранжевые её уста, вытянувшись «уточкой» — этот

  На заднем дворе в старой большой кастрюле, приспособленной для сжигания мусора, языки пламени с жадностью ловили лузгать старые газеты и документы, периодически сплёвывая вверх шелуху. Денис скармливал им как избавление от хлама и ознаменование придуманного себе начала нового этапа жизни. Кидая в огонь уже ненужную историю, он старался, чтобы

  В детстве почти у каждого были наставники. Нет, не те, которые ровесники родителям, а те, которые учились в школе постарше. Юрка, по прозвищу Эллипс, учил нас играть на гитаре, курить и ругаться матом. Жили мы тогда на одной улице. Разница в возрасте была лет пять. У него у первого

  История этого искусства своими корнями глубоко буравит грунт письменности. Так глубоко, что здешним автохтонам при одной только мысли опуститься так низко, сразу подташнивало, мутило в глазах, и они срочно отправлялись в пивную. И вот это уже история реальных предпосылок хип-хоповского изобразительного творчества в околотке. Подойдя к пивной, но уже

  Учителя — необычные люди. Обязательно где-нибудь да услышишь задорное или степенное: «Здравствуйте, Ольга Николаевна!» Сегодня — в магазине. Набросала в корзину продуктов, стою в очереди. Впереди вижу Вадика Сафронова, когда-то вихрастого отличника, балагура и любителя игры в вышибалы. Пока припоминаю, когда он окончил школу, парень радостно и громко приветствует меня и предлагает встать перед ним. Расспрашиваю про родителей, учёбу и расстраиваюсь.

  Был у нас в институте преподаватель философии, стыдно сказать, не помню даже его фамилии. Так вот частенько, отложив свои потрёпанные конспекты и выждав паузу, он говорил: «А теперь побеседуем о жизни…» Но никаких задушевных бесед не получалось. Обычно это были монологи-сказки. Вероятно, преподаватель имел в виду разговоры с самим собой. Мы ему не мешали: кто — спал, кто — дремал, кто — на ус мотал. Одну легенду,

  Никита Добрынин, тридцати лет от роду, до того как стать богатырём семьи своей, считал себя хроническим неудачником. А началось всё ещё задолго до его рождения. Будущие родители, без пяти минут филологи, ждали девочку. Увлёкшись эзотерикой и астрономией, они хотели родить белокурую Зоечку непременно в год Зайчика. А получился переношенный мальчик в год Дракона. Он вышел на свет нехотя, с опозданием

  — Мам, а Дед Мороз существует? — Конечно, сынок! — Я не про того, который на ёлку в детсад приходит, а про настоящего. — И я про настоящего. Кто, по-твоему, нам нос и щёки щиплет? — Мороз — это зимнее явление природы, я про Деда Мороза спрашиваю. — Если люди в него верят, то он существует. Ты хочешь, чтобы он был? — Очень хочу, но сомневаюсь, стоит ли верить, если его нет. — Стоит, сынок!

Серия рассказов Сенокос  За каруселью разных мыслей Евдокия Семёновна не услышала ни скрипа калитки, ни шагов в сенцах. И только голос с порога заставил её непроизвольно вздрогнуть: — Здравствуйте, Евдокия Семёновна. В избу вошла девчонка-подросток, угловатая тоненькая фигурка, жиденькие косички и большие глаза. В руках она держала трехлитровую банку молока.

Пролог Всем привет! Разрешите представиться: Я – Матвей, прозаик-дилетант. Мне хотелось запрятать талант, Но он иногда прорывается.  Я работаю барменом, и по долгу службы мне частенько приходится выслушивать нетрезвые монологи посетителей. О философии жизни, о разбитом сердце, о несправедливом устройстве жизни, о второй половинке, которая, увы, таковою так и не

Бараш У овечки Катерины родилась тройня. Большая редкость. В дикой природе один из новорожденных был обречен на гибель. Сосков-то у овцы всего два, да и молоко небезгранично. И вступил бы в силу закон естественного отбора: выживает сильнейший. Но это произошло не в природе, а в хлеву у доброй и отзывчивой

  Студенческие щи  Как студента не корми – все равно есть хочет. Чувство голода сопровождает его на протяжении всего времени. Где тут собака зарыта – никто не знает. Может, и скорее всего, имеет место быть комплекс многих причин. Это и растущий организм. Это и постоянная нервотрепка с сессиями, зачетами, работами.

  Какая я хорошая! Какая я красивая! С ароматом спелой малины, от которого так и веет ностальгией и детством. Налетает легкая грусть и щемящее чувство безвозвратно утраченного счастья. Это хозяюшка решила устроить романтический ужин и вернуть во взаимоотношения либо старые чувства, либо что-то новенькое, ещё до конца не осмысленное, и

  Жил на свете Карандаш. Графитовая душа. И наполнен был тот графит нежностью, добротой и любовью. Влюбчивым был тот Карандаш. И больше всего он нуждался во взаимности. Ему так не хватало внимания, участия, тепла и света. Да только мир, что окружал его, не замечал этого. Что мог поставить простой Карандаш

  В голове Мудреца слова сложились в одну комбинацию. Не простые слова, не простая комбинация. Каждое слово имело и вес, и значение, отражая всю сущность и бытия, и таинство грез. Уместились те слова всего в одну строчку. Короткую, но объемную. Сестра божественного таланта. Имело это Одностишье свойство менять лицо. Многоликое

  Город был пропитан влагой. Дождь не шел, он висел в воздухе, словно очень густой, плотный и даже где-то вязкий туман. Город утратил свою привлекательность, краски пожухли и потемнели. Наступило царство черного и серого цветов, со всевозможными оттенками и полутонами. И мое настроение соответствовало антуражу. На душе такая же промозглость,