То на сгиб, то на сжатие Жизнь проверит  меня. Непонятна апатия, То  тоска  с бытия. Не  мытьём,  таки  катаньем Дни мои так лихи. Всё эпитеты  с  матами Соберутся в стихи. Я один, да вот во поле Рать опять предо мной. Много кровушки пролито, Завтра ждёт новый бой.  

Как же трудно ожиданье, Стрелки замерли в часах. Ощущаю увядание В своих собственных глазах. Там, на дне еще осталась Горсть надежды на глоток, Чтобы растворить усталость, Не пропасть среди дорог. Только я не тороплюсь Осушить ее до дна. Жив пока, пока держусь, Есть реальная мечта. Всё оставлю напоследок, И  душе

*** Ты бросила жребий — больше себе не лгать. Вдруг память швырнёт флэшбэк, как зануда?  бывший. Дымишь паровозом — это пора менять, Но так неразборчив шрифт у черты изжившей. Дождь резким потоком скомкал пути назад, Похмелье — тяжёлый спутник, но верный друг, И мается разум трезвостью невпопад, И нём режет

Свободный перевод с каратинского, декабрь 2009 г. ПЕСНИ ГОРНОЙ КАРАТЫ По мо­ти­вам сти­хо­тво­ре­ний Хиз­ри Аса­ду­лае­ва, ху­дож­ни­ка, скульп­то­ра, по­эта, му­зы­кан­та, об­ще­ст­вен­но­го дея­те­ля, ко­то­рый ро­дил­ся и вы­рос в гор­ном ау­ле Да­ге­ста­на, се­ле­нии Ка­ра­та   Песня Миллионы людей Шар Земной населяют, Каждый край и народ свои песни слагает, За собой эти песни манят.

 Цветные мифы Радуга. Фантазия на любимую тему  1. Красный листочек Красный листочек по Красному морю плывёт. Красная яхта беседует с красной волной. Красным пунктиром по небу строчит самолёт. Красное солнце садится за красной горой.  *    *    * Красные ночи сменяются красными днями. Красные листья становятся календарями.                                                            Октябрь 2014 г.  2.

Удостоенный имени Сам себя успокаивал: день новый будет, удачливей прошлого, Что не зря я живу, ожидая, пусть малого, всё-таки чуда. Календарь пред глазами реально разбросит листочки-оборвыши, И душа с безмятежности перекочует во мглу неуюта. Удивляет, корёжит сознание жизнь, как всегда, парадоксами, Путь один устремив к безмятежности, ну а другой —

  Время жалости не знает, Всё глумится надо мной. Раны солью посыпает И грехи все заставляет Собираться в горький строй. Я глазам своим не верю: Сколько их собралось тут. Из камина, окон, двери, Словно загнанные звери Заползают, лезут, прут. В комнатёнке стало тесно, Капле некуда упасть. Каждый знает своё место,

КРЫЛЕЧКО жене Наташе Давай с тобой присядем на крылечко, В вечерней зорьке засыпает сад. Сплела судьба в единое колечко Две наших жизни много лет назад. Грустила осень в птичьих караванах, Прощальным клином тая в вышине, И пихты в пожелтевших сарафанах Венчали нас в таёжной тишине. Ещё не зная горечь расставаний,

­Жив пока, иное пофиг – Неизвестное из вне. Кто-то воет на Голгофе, Кто-то прост в романтике. Кто не смеет – тот отложен В бытие, внутри спанья. Кто не стар – младой, пригожий, Боженьке раздрай суля. Хату с краю нереально Во незнаньи содержать. Этот крут, другой в анале, Третий может оных

Мне весна уже не в радость, Пробуждение не в кайф. Что-то вдруг со мною сталось, Опостылела my Life. Переписка по Инету И дежурность скудных фраз Сочность моему сонету Не прибавит, не придаст. Из порожнего в пустое Утекают мои дни. Меркнут на душе устои, Не горят в стихах огни. Нервы болью

Не канючу Под вечным небом Мне жить не долго. Чернею в белом, В ином – нисколько. Украшен снегом, В сверканьи стойким. Обвитый эхом, Даль вижу, зоркий. А в близлежащем Чей ветер воет? Животворящий? – Его б присвоить. Избитый болью, Терплю я всяко, От нормы вдвое Вздымая стяги. Дразнящий всуе Судьбины

Была обычная среда В потоке будней без начала. А ты из прошлого пришла, Так неожиданно, нежданно. И вновь смятенье на века, Утраты боли, боль обиды. И проплывают облака, До края влагою набиты. Опять сомненье полыхает, Опять не спать, опять страдать. И память прошлое листает, В былом пытаясь отыскать, Когда мгновенье