Лето. Суббота. Утро. Без пятнадцати семь. Улицы безмятежно пусты, жизнь взяла передышку перед жаркими суетными выходными. Но есть те, кому не спится: заботы и волнения о благе народа не дают спокойно спать. Джипа у крыльца нет, значит, еще не прибыл. Захожу в здание, у дверей останавливает охранник. Объясняю, что […]

«Нет, не «русская душа потемки», а у него самого на душе потемки, если он мог вообразить такой ужас». Ф.М. Достоевский «Идиот»   Она лежала поперек кровати: голова упала на левое плечо, бескровное лицо было повернуто в сторону распахнутого окна, глаза устремлены вдаль, за горизонт, за полупрозрачное небо, будто вопрошали, готово

  Люси, свесив ноги, сидела на шершавой, теплой от солнца верхней площадке парашютной вышки. С высоты она прекрасно видела заброшенную трехэтажную казарму с проржавевшей крышей и выбитыми окнами, пустынный плац с растрескавшимся асфальтом и монумент вождя революции с поднятой вверх рукой. Вместо кулака, в котором Ленин некогда сжимал содранную с головы фуражку, торчал кусок ржавой арматуры. Серый мрамор, которым в свое

  1. Он пришел как всегда под утро, где-то часа в три. По привычке не зажигая свет начал раздеваться, громко вздыхая и наполняя комнату тяжелым запахом сапог, дешевых папирос и кожи портупеи. Наконец его большое рыхлое тело, засветившись в плотном предутреннем мраке, направилось к ее кровати. Грубые крупные руки привычно полезли под тяжелое стеганое одеяло, отыскивая голое Клавкино тело. — А ты что это

  1. Гроза обрушилась на дом Ивана Семеновича Чурсанова, кстати, единственный из сохранившихся в некогда довольно большом уральском поселке, внезапно, ближе к полуночи. Окно, распахнутое по случаю духоты, с размаху захлопнулось, да так хлестко, что острые, изогнутые осколки стекла разлетелись по полу, а ветер, пока еще сухой и удушливый, заметался по комнате, походя срывая со стен старые пожелтевшие фотографии в покореженных от времени картонных

  – Публика какая-то подозрительная, – высовывая в зрительный зал нос сквозь дыру в пыльном бархатном занавесе, нервно сообщил коллегам ответственный за звуковое оформление Гоша Козодоев. – Пьяные – не пьяные, но очень как-то не того… Буйные чересчур… Небольшому театральному коллективу Натальи Забегай предстояло дать спектакль на сцене сельского клуба.

  Редактор городской газеты «Утренняя правда» Ярослав Забельский был не в духе. Сидя на вечернем представлении заезжего шапито в первом ряду прямо подле цирковой арены, он мысленно перебирал, почему он собственно не в духе. Ну, во-первых, вчера в хлам напился лучший редакционный репортёр Жора Толстовкин. Напился не один, а вместе

  Живописец Модест Люлякин захлебывался рыданиями. Правая рука мастера безвольно свисала с подлокотника плетеного кресла, левой, с зажатым в кулаке холщовым платком, расшитом павлинами, Люлякин тер обезвоженные красные глаза. — Даже страшно представить, на что эти варвары посмели покуситься! — причитал Модест. — Двадцать лет бессонных ночей, организм отравлен скипидаром…

  Зима, крепкий сибирский мороз клеит ресницы, а необъятное море снегов своей невинностью режет глаз. Утопая в исполинских сугробах, уютно прижавшись к лесу своим боком, куталась печным дымом Шелковка. В жарко натопленном доме, в мясоед, кутил Степан Аверьянов, дюжий носастый мужик с отвисшей челюстью. Его стол ломился от закуски, в

  Казалось бы, беззаботна сибирская деревня в октябре. Хлеба скошены, огороды убраны, а скот жадно доедает у двора оставшуюся зелень. Самое бы время мужику на селе отоспаться. Ан нет, село не город, в нем отпусков не бывает, здесь всегда какая-нибудь работенка да найдется: — Вань, ну что ты весь день

  – Все Андрюха, пошли домой! – завязав на проволоку ворота телятника, устало вытер пот Ванька. Андрей Баксанов и Иван Зорькин – друзья «с пеленок». Так уж сложилось в их жизни, что родились они в одном селе, в один год и с детства были неразлучны. По окончанию сельской «семилетки», определил

  Накинув на голову старую шубейку, пошатываясь, Ванька вышел из бани. Хрустя по промерзшему сугробу, направился к избе. Оббив валенки о приступок, устало вошел в дом и рухнул на кровать. — Упарился, сынок? — ласково спросила Матрена. — Воды еще много осталась? — Полно, — млея от блаженства, прикрыл глаза

  К вечеру, на позиции первого батальона, чернея бушлатами, подошел взвод морской пехоты. Создавая давку, чертыхаясь, моряки шумно спрыгнули в узкую траншею. — Ну куды прете! Людей чуть не подавили, — заорал, возмущаясь, щуплый пожилой пехотинец, прижатый к стенке крепкими моряками. — На Кудыкину гору, дядя! — огрызнулся рослый мичман

  Ночью в тылу фашистов, завязав бой и разгромив небольшую немецкую тыловую базу, забрав своих убитых и раненых, группа капитана Ивушкина отошла в лес. В условленном месте передав раненых и убитых саночникам, сделав небольшую перекличку, лыжники диверсанты, измотанные постоянными ночными рейдами, возвращались домой. Григорий шел замыкающим, медленно двигая лыжи, уставшими и опухшими от длинных рейдов ногами. Навалившаяся дремота

  Написано мною по воспоминаниям моей бабушки Ковалевой (Зоткиной) Феклы Алексеевны, Красова Тимофея, участника тех событий, а также правнучки партизана Жданова, Устенко (Кириченко) Надежды.   В ноябре 1918 года в Омске была свергнута Советская власть, и власть захватили ставленники англичан, адмирал Колчак и его сторонники. Формировалась белая армия, началась мобилизация

  Богатело, росло село Титовка (Александровка до 1889 года ),и к 1900 году в селе проживало около трех тысяч крестьян. В 1904 году управой села была собрана сходка. Обсуждался вопрос строительства в селе церкви. «Ну что, мужики и бабы, нужна ли церковь в нашем селе? Давайте сельчане обсудим вопрос», –

  В ночь на восьмое февраля сорок второго финская диверсионная группа из четвертого батальона дальнего действия, под вой пурги, скрытно перешла линию фронта в районе поселка Повенец. Хорошо обученной и экипированной группой, численностью в сто человек, командовал матерый диверсант лейтенант Хокенен. Задача группы заключалась в том, чтобы скрытно перейти линию

  Солнце медленно поднималось, прогревая остывшую за ночь землю. Густо зеленела еще не окрепшая молодая травка, деревья выпустили свои робкие листочки. Звонко пели птицы. С утра на Алтае задавался теплый, весенний день. В закопченной, прокуренной конторе витали клубы сизого дыма, стоял громкий гомон, временами переходящий в раскатистый хохот. В центре

  Великие и могучие сибирские просторы манили во все времена пахаря и кормильца – крестьянина. Сюда все века стекались люди со всей России, по воле или неволе покинувшие свои обжитые места. Сибирь принимала всех, но не все приживались в Сибири. Тяжелой была жизнь в те годы, осенью дожди проливные, с ноября снег и метели, да такие, что днем в двух шагах человека не увидишь, сугробы

  В небольшом городке, утопающем в зелени живописного района Сибири, проживали замечательные и трудолюбивые люди. Городок был маленький, уютный, основанный из двух сел, разросшихся и соединившихся застройками новеньких пятиэтажек на ровных красивых асфальтированных улицах. Достопримечательностью этого городка был расположенный в центре городской парк. Летними вечерами в парке, окруженном исполинскими тополями и каменной оградой, собирались толпы молодежи. Благоухающий сиренью, со своими